И немножко микродрабблик. И однострочники.
B01-13 Кенпачи и Ренджи спорят, кому принадлежит Бьякуя. Кучики слушает и уходит к Хисане.
B01-13 Кенпачи и Ренджи спорят, кому принадлежит Бьякуя. Кучики слушает и уходит к Хисане.
41
— Мой! — тяжёлый уверенный взгляд Зараки сверху вниз, рейацу давит, прижимает к земле. Ренджи пригибается даже, но всё равно упрямо рычит снизу:
— Мой!
Спор отчаянный и бесполезный, страшный и нелепый у постели умирающего. Бьякуя в беспамятстве улыбается — Хисана уже протягивает руки навстречу.
UP-70 Зараки/Бьякуя. Юст, желание сподчинить себе, безумие и жажда обладать.
UP-70 Зараки/Бьякуя. Юст, желание сподчинить себе, безумие и жажда обладать.
В общем, безумие не станцевалось. Автору неловко.
317 слов.
Расчёт был прост, как всё гениальное. Если не действует прямое хамство, не действуют заявления в лоб, то нужно идти окольным путём. Бьякуя смотрел на него с нескрываемым удивлением, за такой взгляд снизу вверх можно было удавить кого-нибудь.
— Каллиграфия?
— Да.
— Но…
Наконец-то. Зараки прекрасно видел, что Кучики сейчас изо всех сил старается не задать простой бестактный вопрос: «Но зачем вам это?» — а гордость не позволяет. Трудно как-то отказать, когда просьба сформулирована с упоминанием аристократического происхождения, да плюс глава благородного дома, плюс признание талантов. Кенпачи замаскировал ухмылку под улыбку, и это подействовало.
— Извольте, — Бьякуя сдержанно отвёл глаза и уточнил, — жду вас вечером у себя.
Безукоризненный поклон по этикету авторства Кенпачи заставил Кучики ещё раз изумиться.
Зато теперь каждый вечер принадлежал ему. День за днём, неделями, каждый вечер по два-три часа. Очень близко. Зараки хватался за кисть, как за меч, и по мнению Бьякуи это было естественно, поэтому он терпеливо брал его за руку поверх пальцев и помогал водить кистью по бумаге. Для этого приходилось прижиматься к «ученику» грудью, Кенпачи от этого шумно выдыхал, лёгкая бумага разлеталась. В сравнении с его рукой пальцы Бьякуи казались слишком тонкими, их так просто было представить судорожно сжатыми, царапающими футон…
— Плохо. Ещё раз.
Спокойный прохладный голос допускал только одну ошибку: слово «ещё» вообще не стоило употреблять. Этому слову хотелось другой интонации, задыхающейся, молящей, горячей.
— Вот так?
— Да.
Ещё одна ошибка. «Да» нужно выстанывать, с хрипом. И прощание каждый вечер добивает третьей неправильной интонацией:
— Жду вас завтра, Зараки-тайчо.
— Почему вы не отказали нашему капитану, Кучики-сан?
— Но почему я должен отказывать тому, кто желает усовершенствоваться, Аясегава-сан?
Юмичика отступает с пути, долго смотрит вслед. Бьякуя спокойно идёт своей дорогой. Он знает, что снова встретит терпеливого пятого офицера одиннадцатого отряда, и снова услышит этот вопрос, в котором так много подтекста. И рано или поздно, возможно, ответит на этот подтекст:
— Не нужно считать меня слепым. Я всё вижу. Понимаю. Жду.
Но ответит сразу Зараки, а не его пятому офицеру.
UP-42 Бьякуя/бьякуефанатка. Эротический кошмар.
UP-42 Бьякуя/бьякуефанатка. Эротический кошмар.
87 слов
— Молчи. Не шевелись. Руки ровно на футон. Закрой глаза. Думай о своём священном долге. Не стонать. Лежать только на спине. Ты жена, это звание священно. Безнравственность можно позволить себе только с любовницей, я не такой. Спокойной ночи, дорогая.
Остаётся только тихо прилично плакать, пока никто не видит, без всхлипов, не дай бог услышат. Где?! Где всё то, о чём читала? О чём писала, покрываясь приятными мурашками? Кружево ресниц, хрупкие ключицы, бешеная страсть под корочкой льда? Чёртов этикет! Чёртов Бьякуя!
— Дорогая, я пришёл исполнить свой супружеский долг.
«НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!»
Бьякуя/Ренджи, все что угодно с волосами.
Бьякуя/Ренджи, все что угодно с волосами.
Всего 73 слова))
Бьякуя спит. Спит старательно, очень натурально, и дышит ровно и легко — важно не выдать себя, а наблюдать за тем, как Ренджи медленно заплетает косу. Абарай низко наклоняется над его лицом, заплетает косу, затаив дыхание. В самом деле, это не так-то просто: перехватить прядь своих красно-рыжих волос, вплести туда прядь чёрных волос Бьякуи. Красно-чёрная свободная коса неудержимо расплетается, стоит только отпустить концы волос, и Ренджи досадливо вздыхает.
— Нужно просто не отпускать, — шёпотом советует Кучики.