Райтер-изврайтер
Название: Ожидания
Автор: Торетти
Бета: посильную помощь оказали друзья и ворд.
Рейтинг: R
Персонажи: Кучики Бьякуя, Зараки Кенпачи, Гриммджоу, Заэль, Гин и т.д., в перспективе выдуманный персонаж.
Жанр: ангст, экшн.
Краткое содержание: Бьякуя украден для экспериментов в лаборатории Заэля, дальнейшее развитие сюжета покажет, что из этого вышло (автор ещё сам не в курсе)
Дисклеймер: персонажи не мои, размещать с разрешения.
Предупреждение: не радикальный ООС, размах на макси, с продолжением.
Конструктивная критика приветствуется.
Часть первая
Вокруг Лас Ночес завывал холодный ветер, гоняя песчинки. Мелкие холлоу изредка проскакивали, опасливо озираясь — мало ли, кого принесёт нелёгкая. После того, как тут порезвился Готей-13 чуть ли не в полном капитанском составе, всего можно было ожидать. И ожидания ведь такая вещь, что иногда оправдываются.
Запылённый холлоу устроился на отдых за камнем. В развалинах ещё совсем недавно, по меркам пустыни так и вовсе на днях, раздавались крики, звенели мечи. А теперь так тихо и спокойно. В неприхотливой голове холлоу разливался покой, и он начал мерно вылизывать шкуру, собираясь вздремнуть перед тем, как снова начинать бесцельную беготню по пескам. Привычно отплёвываясь от песка, он поплямкал зубастой пастью, ощущая привкус пепла. Незнакомый привкус, неприятный. Плохой, плохой, опасный.
Холлоу беспокойно подскочил, но было поздно, и его начало корчить от боли. Он вертелся, мучительно подвывая, и упал, бессильно загребая песок лапами. Его тело менялось, маска треснула и рассыпалась, но тело не пропало, как это бывает у «пустых». Его вздувало, под шкурой пузырилось что-то, и вот наконец растянутая кожа лопнула, и над песками раздался издевательский смех.
— Сто лет тут стой, мучайся… Как ты глуп, капитан-чик… И не слушаешь никого, кроме себя. Самовлюблённая желтоглазая скотина… Я же сказал — если меня кто-то победит и поглотит, то я воскресну из его тела, высосав начисто душу, — Заэль Апорро Гранц поморщился и пнул рассыпающуюся шкуру холлоу, — ну или то, что там вместо души…
Заэль вернулся в свою полуразрушенную лабораторию, которую спешно восстанавливали пугливо шныряющие фраксьон. Мало кому хочется угодить на зуб к Октаве, но кажется он в неплохом расположении духа — попрятали морды и расползлись по своим местам, пока не подвернулись под руку. Гранц передёрнул плечами и ушёл в душ, напоследок выразительно посмотрев в пустоту, откуда на него таращились подобострастные глаза безмозглых болванов, услужливой закуски. «Скучно… но ненадолго…»
— — —
Иногда Кучики Бьякуя вспоминал моменты, которые ставили его в тупик своей нелепой непохожестью на нормальное положение вещей. Когда его оставляли в покое дела, а это случалось очень не часто, он мог подолгу смотреть перед собой в какую-то отдалённую точку в пространстве, почти влюблено перебирая в памяти воспоминания, которые были так дороги… Моменты, когда он изумлялся. Когда происходящее заставляло его сердце вздрогнуть. Например, когда его собственный лейтенант, который смотрел с почтением и благоговением на своего капитана, восстал против, и рванулся выручать Рукию. Переступая через приказ. Нагло полез на рожон. Это удивляло, такая импульсивность…
Бьякуя так редко удивлялся. На его лице всегда можно было увидеть практически одно и то же выражение — вежливое безразличие. Тем не менее, ради болезненного укола в сердце, когда что-то идёт категорически не так, как должно — такие моменты должны присутствовать в жизни. Как и по-своему равнодушный ко всему, кроме хорошей драки, Кенпачи-тайчо в определённый момент вдруг назвал его по имени, перекосив свою и без того не вполне привлекательную рожу. Когда успев довеселиться до визита в четвёртый отряд, после схватки с надоедливым рыжим риоку, этот медведь встретил Кучики на безлюдной веранде, притормозил на полминуты и без приветствия и упоминания ранга спокойно сказал:
— Неплохо повеселились, а? Кстати, Бьякуя, ты конечно сильный капитан, и всё такое… Но ты, — в этот момент в грудь Кучики ткнулся указательный палец капитана одиннадцатого отряда, — мудак ты, Бьякуя. Приказы – да, но если бы у меня была сестра, такая мелкая…
Зараки выразительно посмотрел на тайчо шестого отряда, едва ли не пальцем у виска покрутил, и спокойно пошёл себе дальше. На его плече висела Ячиру, добросовестно заткнувшая ушки пальчиками. Можно быть уверенным, если уж она подчинилась приказу не слушать, то наверняка Зараки не просто так сказал…
Да, тогда сердце снова дёрнулось от неожиданности, и снова замерло, спокойно и равномерно отсчитывая удары. Зато под меч Ичимару он кинулся, не раздумывая, и почему-то свалил всё на рыжего мальчишку. Хотя он тоже что-то похожее выкрикивал, но с каких пор капитан Готей-13 слушал бы выкрики всяких чужаков. Которым следовало бы мирно остывать в мире живых. Но сердце колотилось, как очумевшее, тогда — когда выхватил приёмную сестру из-под клинка.
Вынырнув из воспоминаний, Бьякуя незаметно вздохнул — ожидание следующего момента порой заставляло желать: «Удивите меня чем-нибудь». Сладковато-вкрадчивое посасывание под ложечкой, похожее на голос предчувствия. Ожидания ведь такая вещь… Он точно знал, что подкрадывается что-то, только ещё не мог определить, с какой стороны. Поэтому прикрыл глаза, вслушиваясь и оценивая всё, что происходит вокруг. За спиной неслышно распахнулась гарганта, и даже его феноменальная скорость не помогла — тёмное пространство рванулось вперёд и резко захлопнулось, моментально выхватив из этой реальности Кучики-тайчо и слизав часть веранды.
— — —
Заэль с интересом ждал того, кто должен появиться в приёмнике. По крайней мере, не зря же он кропотливо собирал отпечатки рейрёку всех, кто ломанулся в Уэко Мундо, чтобы вытащить эту девицу, в которой оказался заинтересован Айзен. Потом пришлось отсеивать отпечатки тех, кто обладал меньшим потенциалом — двоих бедолаг, которые тусили в его компании, Заэль сразу узнал, и не стал даже заморачиваться, выкинув из планов. Разумеется, хотелось получить в своё распоряжение эту желтоглазую мразь, но остальные образцы были не менее любопытны, похоже, что речь шла именно о капитанах.
— Кааа-пи-тааан-чи-киии, — пропел Заэль, тасуя образцы. Среди них была женщина. Вот это уже интересно — Гранцу не довелось на неё посмотреть, и женщина улизнула. Жаль, ах как жаль… С другой стороны…
— Хммм… Вот интересно, почему мне не пришло это в голову раньше? — Октава нежно улыбнулся, потом сообразил, что очаровывать всё равно некого и захохотал так, что даже в боку закололо.
Гарганта — это не столь уж и сложная вещь. И если Улькиорра открыл её в разделителе миров, а Айзен и вовсе открыл её в небе над Сейритеем, то почему бы не настроить и не отрегулировать саму суть гарганты таким образом, чтобы открылась в нужном месте, на короткое время, прихватив с собой именно того, кого нужно? А вот кто это будет из нескольких вариантов — внесём элемент неожиданности. Если это будет та женщина, то план окажется даже скучноватым и слишком простым. Если желтоглазый самоуверенный капитанчик — то планы к чёрту, и будем развлекаться. А если кто-то другой — то сюрприз, сюрприз…
И вот теперь Заэль ждал того, за кем отправилась глотка. Он подался вперёд, жадно глядя на то, как воздух качнулся в приёмнике и от волнения даже облизал губы. Из черноты посыпались обломки каких-то досок, на них выпало тело — плеснули длинные чёрные волосы, лёгкий белый шарф.
— Бинго, женщина! — выпалил Заэль и тут же исправил себя, — упс, промах, это не она.
Перепутать было сложно, поскольку добыча уже находилась на ногах и не просто на ногах, а в обманчиво простой и спокойной позе, которую навскидку нельзя было назвать боевой стойкой.
Октава ничуть не расстроился, только мирно поправил очки и сделал пару шагов вперёд.
— Доброго дня и добро пожаловать, — мелодичный и мягкий голос Заэля лился, как струйка тёплого мёда, — приветствую вас в моей лаборатории. Могу я поинтересоваться, кого имею честь видеть?
Доставленный мужчина поднял руку и провёл по воздуху, не касаясь силового поля. Заэль поднял одну бровь и кивнул.
— Да, можете не стараться. Ваша реяцу намертво спрятана, банкай тут не работает, и с недавних пор я сделал поправку к характеристикам поля — шикай тоже не работает. Итак, с кем имею честь?
Пленник проигнорировал вопрос, вслушиваясь в низкое еле слышное гудение генератора, и задал свой:
— Камень смерти?
— Он самый, вернее, воспроизведение его энергетики, — польщено отозвался Заэль, но это не помешало ему начать барабанить пальцами по столу. Он по-прежнему ждал ответа на свой вопрос, который повторил уже дважды. Но решил быть терпеливым, и дать собеседнику шанс, представившись первым.
— Меня зовут Заэль Апорро Гранц, Октава Эспада.
— Ложь, — спокойно ответил пленник, — Октава пал от руки Куротсучи-тайчо.
Ответом ему послужил хохот достаточно красноречивый, чтобы сделать слова и объяснения ненужными. Равнодушное лицо пленника не изменилось — он просто принял к сведению новую информацию, что-то взвесил и ровным голосом произнёс своё имя:
— Кучики Бьякуя.
Заэль сладко улыбнулся.
— Глава дома Кучики. Восхитительно. Ещё раз добро пожаловать, Кучики-сан. Полагаю, что мы прекрасно проведём время, у нас его достаточно.
— Гранц, — раздался мурлыкающий голос от двери, и Октава невольно скривился, но обернулся с уже совершенно нормальным лицом, а гость успокаивающе помахал рукой с растопыренными пальцами, растягивая губы в улыбке.
— Ах у тебя гости… А ты прячешь таких гостей, — проворковал Гин, сделав пару шагов, — Таких гостей аж из Готей, в рифму получилось… Добрый день, Кучики-тайчо. Вам даже не предложили присесть? Заэль, ну что же ты. Кстати, и Айзен-сама будет рад визиту.
Заэль дёрнул плечом, с досадой прикрыл глаза. Он не собирался сразу отдавать пленника, да и вообще не собирался отдавать. Он ещё не успел ничего сделать. В конце концов, это его игрушка, его исследование, его великолепный план, в который кто-то лезет с изяществом Меноса Гранде. Почему он должен просто взять и отдать? И кому отдать? Гранц невнятно прошипел что-то протестующее, но Гин только похлопал его по плечу, а потом ещё и одобрительно потрепал по голове. Как собаку, которая научилась приносить палку. Учёный до хруста стиснул зубы, выдавливая фальшивую улыбку.
— Ну, пойдём, — Ичимару настойчиво потянул Октаву к дверям, — пойдём, обрадуем нашего дорогого Ками-сама. А Кучики-тайчо нас дождётся. Вы ведь никуда не торопитесь, уважаемый гость?
Бьякуя холодно скользнул по фигуре Ичимару взглядом-лезвием и не стал отвечать на это издевательство. Тот лишь засмеялся и вышел, увлекая за собой недовольного Гранца.
Оставшись в одиночестве, Кучики медленно повернулся, оглядываясь, и неторопливо испробовал по очереди всё, что мог — кидо, шикай. Подобрал с пола кусок доски и попробовал на прочность поле. Пожал плечами и сел на пол, предпочитая думать без дурацких метаний по клетке. В том, что клетка оказалась слишком надёжной, он уже убедился. Оставалось думать и ждать.
— — —
Айзен-ками-сама находился в отвратительном расположении духа, и не мог сказать никому, по какой причине. Причина на самом деле банальная — болел зуб мудрости, но как скажешь, что мучаешься от такой ерунды? У богов не болят зубы. Оставалось держать себя в руках и только сохранять лёгкую полуулыбку, под которую пока удавалось маскировать болезненную гримасу. Поэтому известие о принудительном визите Кучики он воспринял не благосклонно. Айзен кинул на Заэля такой взгляд, что Октава смог только сделать шаг назад. Ичимару безмятежно щурился рядом с троном, как никогда похожий на хитрого кота.
— Хорошо, — наконец выдал Айзен, стараясь не разжимать губы, чтобы прохладный воздух не причинял большей боли, — пригласите сюда благородного гостя, его нужно принять. Всё же глава дома Кучики.
Заэль склонился в полупоклоне, лихорадочно соображая, как устроить этот визит таким образом, чтобы Бьякуя не покрошил тут всех в мелкую стружку — с действием банкая Кучики-тайчо он был знаком опосредованно, и устраивать мясорубку перед Ками было бы ненужным эстетством. Но у Айзена был на всё готов ответ, а методы исполнения приказа его не интересовали.
— Разумеется, занпакто лучше оставить в другом месте, и навыки владения кидо в исполнении Кучики-тайчо я уже имел удовольствие видеть. Пригласите Эспаду в полном составе, можно с фраксьонами, возможно они захотят немного пообщаться с нашим гостем.
Заэль бессильно скрипнул зубами, но молча подчинился. По пути в лабораторию он отчаянно ломал голову над задачей, но гибкий ум учёного мог выпутываться из ситуаций и не такого толка, поэтому к силовой клетке в лаборатории он подошёл вполне спокойно и принялся руководить. Пленник не задавал вопросов, не сыпал угрозами, и Гранц не выдержал.
— Вы не хотите узнать, что сказал Айзен-сама?
— Нет, — Бьякуя прикрыл глаза и даже отворачиваться не стал.
— А зря, — выдохнул Заэль и вдруг начал жаловаться, — я не собирался устраивать демонстраций, меня интересует только работа. У меня отнимают смысл моего существования — исследования. Но теперь…
Дальнейшее приходилось выполнять слишком быстро, и Заэль занервничал. Кивнув фраксьону, чтобы отключил поле, он выстрелил в Бьякую из наркотизатора, но всё равно слишком медленно — Кучики не дремал, и успел рубануть по плечу, да так, что рассёк тело Октавы практически до бедра. Наркотик подействовал почти моментально, но Бьякуя был быстрее, хотя и желанного результата это ему не принесло — рухнув на пол в отключке, он успел ошибочно счесть Заэля мёртвым.
Один из фраксьонов лишился жизни в следующие пять минут, и рассерженный Заэль, облизывая губы, пошёл переодеваться — одежда восстановлению не подлежала, и он просто досадовал на стечение обстоятельств. Выдав оставшейся свите распоряжение, Октава невольно скопировал Айзена — его не интересовало, как они выполнят приказ, результат должен быть.
— Быстрый. Надо же, я и не заметил, — восхищённо прошептал он, принимая душ, раз уж всё равно переодеваться, — и не болтлив. А я люблю поговорить. И что самое отвратительное — красив. Чёртов Айзен. Принесла нелёгкая Гина. Почему я такой невезучий?
Гранц оделся, покрутился перед зеркалом — совершенство должно быть совершенным всегда. В лабораторию он вернулся как раз вовремя — пленника привели в чувство, и теперь Бьякуя равнодушно рассматривал кандалы, которые украшали его руки и ноги. Заэль поморщился и пояснил:
— Совершенно не элегантно, и смотрится глупо, но это всё, что можно сделать в такой короткий срок. Они изготовлены из вашего смертного камня, который я слегка модифицировал. Пойдёмте, нас ждут.
Бьякуя не стал рассматривать учёного. Ему хватило запаха, и внутренне тайчо даже усмехнулся — горьковатый свежий запах свидетельствовал о том, что Октава пользовался духами. Можно было смотреть только на причёску учёного — она ассоциировалась у Бьякуи с лейтенантом одиннадцатого отряда, и было почему-то ужасно забавно находить что-то родное даже в такой ситуации. Цвет лепестков банкая, цвет волос Ячиру — пусть хотя бы глаза отдохнут от реальности, которая вокруг гримасничает и корчит дикие рожи. Наличие фраксьонов вокруг причиняло эстетическому чувству Кучики почти физическую боль. Он воспринимал их только как цель для занпакто, и больше ни к чему другому эта свора не была пригодна.
В зал Бьякуя вошёл спокойным шагом, стараясь не обращать внимания на то, что цепь путается под ногами и с тихим звоном тащится по камням. Теперь он смотрел куда-то сквозь Айзена, который с доброжелательной улыбкой разглядывал пленника. Гин сделал шаг вперёд и начал произносить пространное приветствие, стараясь унизать его издевательскими нотками. Все слова проскальзывали мимо Бьякуи, принимались к сведению и помечались в рассудке грифом «Это не стоит ответа». Наконец Айзен прервал фонтан красноречия Ичимару и предложил:
— Присаживайтесь, Кучики-сан, побеседуем?
Присаживаться было некуда, и Айзен прекрасно это видел. На шатнувшегося вперёд арранкара с какой-то подушкой коротко цыкнул Гин, арранкар стушевался и спрятался за спины фраксьонов.
Присаживаться предлагалось на пол, и автоматом получилось бы, что глава клана Кучики преклоняет колени перед троном Айзена-ками. Бьякуя остался стоять и Айзен улыбнулся, отчётливо покусывая губы:
— Что же вы не присаживаетесь? Я недостаточно гостеприимен?
Бьякуя лишь сместил точку обзора — если до этого он смотрел сквозь Айзена на какую-то точку в пространстве за его головой, то теперь он смотрел в глаза бывшего капитана, а ныне самопровозглашённого Бога, владельца Лас Ночес.
— Недостаточно, — уронил Кучики, не меняясь в лице.
Казалось, что эти двое соревнуются в невозмутимости, и только Айзену приходилось хуже — страдая от боли, он был вынужден излучать истинно божественное благодушие, а это было почти невозможно. Несмотря на всё своё самомнение, Айзен не был богом.
Гин кивнул одному из арранкаров, и тот подошёл к пленнику со спины, положил руку на плечо и начал давить вниз. Бьякуя стоял неподвижно, наконец, потеряв терпение, сделал шаг назад и в сторону, перехватил руку арранкара, подкрутил её и отшвырнул от себя того, кто попробовал опустить его на колени.
— Не нужно, — Айзен остановил тех, кто рванулся было к Кучики, — он это сделает сам. Ведь так, Кучики-сан?
— Нет.
Со стороны Эспады кто-то отчётливо фыркнул. На этот звук Айзен отреагировал ласковой улыбкой.
— Да. Вас убедят. А пока — прошу меня извинить. Гин…
— Да, я присмотрю тут.
Айзен светски кивнул и удалился. Ичимару театрально вздохнул.
— А вы упрямы, Кучики Бьякуя, — Гин обвёл глазами Эспаду и остановился на самой широкой улыбке, — Нойтора, а ты живой? Надо же, надо же… Какими судьбами? Я тебя оплакивал.
Джируга снова фыркнул, вставая с места.
— Меня так просто не взять. Так что?
— Объясни нашему гостю, что не стоило быть таким надменным. Не калечить.
— Не калечить?
— А впрочем, ты прав. Не убивать.
Ичимару повернулся и вышел на балкон, вслушиваясь в глухой ропот, который поднялся за спиной. С показным спокойствием мимо прошёл Гриммджоу. Покосился на пленника и проворчал:
— Я пас, — и покинул зал.
В относительной тишине раздался снова скрипучий голос Квинты:
— Вы его привяжите, что ли.
Кучики смерил глазами фраксьонов, которые группой направились к нему и недобро сверкнул глазами. Расшвыривая в разные стороны тех, кто пытался протянуть к нему руку, Бьякуя сохранял спокойствие, но физические силы были не равны.
— Так, ладно, я сам, — Джируга вздохнул. С его стороны это было лицемерием чистой воды, поскольку Бьякую держали шестеро, — у меня богатая фантазия, знаешь ли…
Заэль привалился спиной к стене и молча наблюдал. Уголки его губ чуть кривились от досады.
— — —
Исчезновение Кучики-тайчо не прошло незамеченным, и Общество Душ разыскивало пропавшего капитана. Исключение составлял только Куроцучи-тайчо — не в силах отвлечься от очередного эксперимента, Маюри-сан просто проинформировал посланца, что ему некогда, а так же прочитал небольшую лекцию на тему недопустимости подмены функций. Учёные не должны заниматься поиском людей, даже таких выдающихся, как Бьякуя. Они ищут истину, а это намного сложнее.
Только из-за того, что Куроцучи был занят, а вернее просто равнодушен, он и не отправился на место исчезновения. А сказать, что это была гарганта, мог только он. Поэтому поиски то заходили в тупик, то распылялись. Польза имелась только одна, зато несомненная — бандитские районы Руконгая стали тише воды и ниже травы, никому не хотелось попасться под горячую руку. А горячих рук было почему-то чертовски много, особенно если учесть, что Абарай при малейшем намёке на информацию начинал методично выбивать дух из того, кто эту информацию не желал отдавать. Учитывая к тому же, что встревоженному Ренджи казалось, что все поголовно что-то знают, но не говорят, поводов для допросов становилось всё больше и больше. Рукия вскоре поймала себя на том, что начинает посматривать на друга детства сначала с тревогой, потом с опаской.
Было от чего — обычно весёлый и бесшабашный, Абарай взял в привычку подолгу замирать, задумываясь с ледяным выражением лица.
«Совсем как у брата, как же это жутко…»
Рукия прогоняла невесёлые мысли, и пыталась расшевелить Абараи, тот ненадолго снова становился улыбчивым. Но на неё обрушились заботы дома Кучики — кто-то должен был подставить плечо. Девушка только теперь поняла, сколько всего держалось на Бьякуе — он умел сохранять спокойное достоинство при таком давлении ответственности. И даже временами можно было предположить, что уж у этого аристократа свободного времени не просто много, а избыток. Дьявольская работоспособность Бьякуи и умение отдыхать за десяток минут — вот чего не хватало Рукии. Она понимала, что не хватало ещё очень многого, но жаловаться не могла. Подвести не могла.
Капитан Зараки счёл, что искать Кучики-тайчо имеет смысл гораздо более простыми методами. При этом не обошлось без Ячиру:
— А как адская бабочка находит того, к кому её послали? — пристала она к Кенпачи буквально на днях.
— А чёрт её знает. То ли это умная букашка, то ли настолько тупая, что не может ничего другого, чем просто искать того, к кому послали, — Зараки зевнул, подумывая поспать.
— Тогда почему все ищут Кучики? — малышка насупилась.
— Потому что Бьякуя где-то загулял.
— Ты не понял, Кен-тян. Почему все бегают сами, а не пошлют искать бабочек? Они и в мир живых летают, разве нет?
— Летают, ага. Тебе крылья дать, ты тоже летала бы. Как стрекоза.
— Кен-тян! Давай я пошлю бабочек искать Бьякую?
До Зараки, наконец, дошёл смысл фразы. Не потому, что туго доходило, а просто потому, что слушал Ячиро в пол уха.
— Простые методы — лучшие методы. Молодец, малявка.
И Кенпачи с солдатской простотой отправил с полсотни бабочек искать Кучики-тайчо. Текст передачи тоже был прост, как солдатский ужин: «Бьякуя, я один раз уже назвал тебя мудаком, назову ещё раз. Где тебя носят черти? Все обыскались, ты хоть маякни, где тебя искать. Зараки»
Это был чрезвычайно удачный метод поиска. Но в Уэко Мундо бабочки не летали.
— — —
Джируга медленно и обстоятельно занимался тем, что обеспечивал пленнику относительную неподвижность.
— Иногда мне такие сны снятся по ночам, — Нойтора взял Бьякую за плечо и резко дёрнул за руку. Раздался хруст рвущихся связок, вывихнутая рука повисла плетью, — вот что-то подобное мне снилось, не знал, что когда-то воплотится в жизнь.
Вторая рука с таким же хрустом вышла из плечевого сустава, и Бьякуя медленно выдохнул сквозь зубы. От неприятной резкой боли замутило, но на лице это не отразилось, хотя сознание притупилось, и стало совершенно наплевать на всё.
— А теперь я тебя просто привяжу, да хотя бы вот к этой колонне.
Пленник только моргнул, глядя, как в руке Квинты мелькнуло лезвие ножа. Острый наточенный свист возле горла, инстинктивно шатнувшееся назад тело. Пленник хватанул воздух открытым ртом — Джируга только этого и ждал, сунув в рот Бьякуи нож тупой стороной, чтобы спокойно продеть тонкую титановую цепочку сквозь разрез под нижней челюстью.
Спустя минуту Бьякуя оказался прикручен к колонне, и держала его только цепочка, продетая сквозь нижнюю челюсть. Вывихнутые из плечевых суставов руки не двигались. Оставались ноги, но тут у пленника была задача посложнее — не упасть, потому что колени сами подгибались.
Когда в воздухе свистнул кнут, и на спину обрушилась боль, Бьякуя едва не рассмеялся.
«И только? Нелепость, глупость. Этим меня не сломать»
От каждого удара качало, приходилось расчётливо дышать, стараясь не откидываться назад. Взгляд почему-то ловил только сначала частые, а потом редеющие крупные капли крови, которые падали на пол. Он рассеяно оценил залитое кровью хаори и отметил, что вероятно кровь сначала лилась, а теперь вот капает реже.
Спина становилась мокрой и горячей, одежда слезала лохмотьями. Бьякуя перестал считать удары, словно закостенев в этой неудобной позе. Сделал шаг вперёд, чтобы цепь не натягивался, причиняя телу лишние страдания. Сознание медленно ускользало, и поймало только бесстрастный голос Заэля:
— Нойтора, хватит. Ты же видишь, что хватит.
— Гранц, тебе его жаль? Ну что ты… Но ладно, метод кнута и пряника тоже хорош. Кнут я сейчас откладываю, так и быть, — вопреки словам на спину обрушилось ещё несколько ударов, от которых пленник вздрогнул и снова застыл, — а теперь будет пряник. Ты, иди сюда…
К Джируге подошёл светловолосый арранкар, почтительно склонив голову.
— У нас тут раздача пряников. Видишь вот этого упрямца? Кнут он уже получил, а теперь… возьми его.
— Нойтора?! — Заэль взял себя в руки, позволив себе только этот выкрик. Плебеи. И замашки у них плебейские. В этот момент кто-то тихо засмеялся, и Гранц машинально посмотрел в сторону балкона, где до этого стоял Гин. Но Ичимару предпочёл или уйти или просто переместиться в более удобное для приватного наблюдения место. Смех продолжал звучать, и только теперь стало понятно, что смеётся пленник.
Бьякуя смеялся, захлёбываясь кровью и закрыв глаза. Он не ожидал ничего сверх того, на что способно отрепье, но не думал, что фантазия Эспады настолько скудна.
— Смешно? Сейчас будет не до смеха, — Джируга фыркнул и снова повторил, — что стоим? Я сказал что-то непонятное? Просто возьми его. И ты. И ты тоже. Да что я вас, учить должен? У нас сейчас задача простая и приятная.
Квинта швырнул кнут и отошёл от Кучики. Первый арранкар рванул за остатки одежды, обнажая шинигами, который продолжал смеяться. Заэля оттёрли в сторону, и он потерял своего пленника из виду за спинами фраксьонов. Смех Бьякуи оборвался мучительным стоном и его голос словно захлебнулся тишиной.
Возбуждённый гомон толпы, постоянно сменяющиеся уроды вокруг, надсадное дыхание сзади и буквально реки боли, разрывающей тело. Бьякуя не заметил, что отчаянно кусает губы, чтобы не кричать, металлический привкус во рту вызывал тошноту. От ощущения жадных рук на собственной коже хотелось бешено выть, а первое же чужое прикосновение к губам заставило озверело укусить, фраксьон одёрнул руку, разразившись проклятиями. Удар по затылку швырнул на пол, гибкая змейка металла во рту едва не вывернула челюсть.
«Ну вот и добились своего»
В такт каждому толчку из груди выбивался хрип, потом стон и, наконец, он закричал. Заэль отвернулся, но крик тут же оборвался.
— Эй… Только не до потери сознания, жеребцы стоялые, — крикнул Нойтора, на что получил ответ из толпы:
— Так уже, готов.
— Дебилы, — Квинта пошёл снова к пленнику, пнув одного из замешкавшихся фраксьонов. Бьякуя лежал на полу, уткнувшись лицом в основание колонны, к который был пристёгнут. Под ним медленно собирались многочисленные ручейки крови, тело оказалось изодранным буквально в клочья. Нойтора плюнул и поднял кнут, прикинул его на руке. Заэль присел на корточки и приложил пальцы к шее пленника сбоку, прощупывая пульс. Поднял глаза на Джиругу и покачал головой:
— Не стоит. Убьёшь, а он мне ещё нужен.
— Ладно, — неожиданно легко согласился Квинта, — тогда подлатай его. Приведи в чувство, и продолжим.
— Это не так быстро, — Заэль лукавил. В его распоряжении были препараты, которые могли заставить непосвящённых зайтись от восторга, но Гранц затаил обиду и не собирался рассекречивать свои изобретения.
— Так постарайся побыстрее, чёрт тебя побери.
— Ты не смеешь мне приказывать. Лучше забрать его в лабораторию.
— Нет. Латай тут, — Нойтора довольно скалился, щёлкая кнутом и время от времени огревая кого-то из фраксьонов, что вертелись вокруг.
— Хорошо. Но мне нужно несколько часов, — сдался Заэль.
— Это долго. Эй, полейте его водой!
От ведра холодной воды на голову Бьякуя дёрнулся и застонал, пытаясь открыть глаза. Как только сознание вернулось, он уже привычно закусил губу, оборвав стон.
— Ну что? Гордости поубавилось? Твоя задача — просто опуститься на колени перед Ками, и всё. А там посмотрим. Ну?
— Нет.
На спину опять обрушились удары, и Бьякуя испытал странное облегчение от того, что тело больше не в состоянии выдерживать боль – он с готовностью потерял сознание.
Заэль мягко попытался настоять на своём:
— Я забираю его.
— Ты будешь лечить его тут.
Нойтора снова бросил кнут на пол, развернулся и ушёл. Гранц тихо выругался и послал своих фраксьонов в лабораторию за необходимыми препаратами и инструментами. Ссориться с Нойторой не было особого желания, но не это его беспокоило. Скорее Октава досадовал, что в дело влезли Айзен и Гин.
— И дальше что? — Заэлю не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит голос, звучащий у самого уха.
— Что тебе надо, Гриммджоу? Ты ведь у нас не причастен.
— Подумаешь, — еле слышное мурлыканье над ухом заглушалось дурацким гомоном фраксьонов, которые тащили сюда всё, что могло пригодиться хозяину, — Гранц… Гин сказал «не убивать». Тебе нравится Нойтора?
— Не говори ерунды, — Заэль пытался нащупать нитеобразный ускользающий пульс пленника, стараясь понять, почему тот уходит так быстро. Гриммджоу наклонился, принюхиваясь, и так же тихо прошептал:
— У него обширное внутреннее кровотечение. Разрыв почки от удара, повреждение печени – интересно, как до печени добрались?
— Я не видел.
— Он умирает, Гранц. Нойтора попал, крепко попал, если ты не вылечишь этого шинигами.
Заэль счёл, что ему показалось, что Гримм подмигнул. Во всяком случае, Шестой Эспада независимо сунул руки в карманы и удалился, посвистывая сквозь зубы. Октава закусил губу, коротко улыбнулся и начал вкалывать один за другим препараты, которые практически не глядя выхватывал из принесённого фраксьонами ящика. Пленник с трудом открыл глаза и Заэль понадеялся, что этого больше никто не заметит. Красивые глаза, подёрнутые предсмертной дымкой, как стальной пепел в тумане. Искусанные губы шевельнулись, и Гранц наклонился, чтобы расслышать слова, искажённые мешающей цепочкой.
— Я не встану перед ним на колени.
Заэль вздохнул и спросил:
— Ты меня слышишь?
Серые глаза медленно закрылись и открылись, подтверждая «Слышу».
— Я тебя спрячу так, что они не найдут. Ты согласен?
— Нет.
— Глупец… Тебя просто убьют, бесславно, без чести.
— Я не хочу быть обязанным арранкару.
— Тебе придётся выбирать – если судить по тому, что я знаю об аристократах, твоя жизнь тебе не принадлежит. Она принадлежит дому Кучики.
На переговоры уходило слишком много сил. Бьякуя медленно проваливался в беспамятство, Заэль медлил с препаратами — тонизирующим не стоило злоупотреблять, сейчас организм пленника расходовал последние крохи.
— Я не принесу клятву верности, — наконец прошептал шинигами, открывая глаза.
— Я тоже, — парировал Заэль, — мы враги.
— Перемирие?
— Да.
— Я согласен, — Бьякуя закрыл глаза, окончательно выдохшись. Гранц напряжённо прикусил губу, пожалел, что они не в лаборатории, и начал быстро устраивать диверсию медицинского характера. Подложить свинью Нойторе — это был великолепный случай. Учёный медленно ввёл пленнику несколько видов модифицированных бактерий, которые должны были прекратить внутренние кровотечения и начать регенерацию тканей. Главное, что бы выдержало сердце, а времени нет, почти нет — Октава медлил, давая своему подопытному ещё пару секунд. А самое сложное — контролировать собственное лицо, чтобы оно не светилось такой дикой радостью, но Заэль недаром считал себя совершенством.
Убедившись, что бактерии принялись за работу, Гранц выждал ещё пару минут, проверил пульс пленника и выдохнул:
— Лотерея… поехали. Будет чудом, если ты выживешь после вот этого, с другой стороны…
Блеснул шприц, в вену ушла бесцветная жидкость. Бьякуя вздрогнул всем телом, захрипел и вытянулся, сердце остановилось. Гранц обеспокоенно приподнял его веки, проконтролировал зрачки и закончил фразу:
—… с другой стороны — я совершенство.
Он встал, собрал своё медицинское имущество и отослал фраксьонов в лабораторию. Как раз вовремя — в зал вернулся Нойтора. Квинте сразу не понравилось то, что он увидел:
— Гранц. В чём дело?
— Ни в чём, — Заэль равнодушно пожал плечами, — я не лечу покойников.
Джируга почувствовал, как по спине ползёт холодок. Гин сказал — не убивать. И нет никакого смысла в том, что после самого Квинты пленник был жив. Он должен был проследить, чтобы пленник остался жив. Должен был! Эспада молча испепелял глазами учёного, чувствуя банальный и низкий страх.
«Главное, чтобы сейчас не припёрся Гриммджоу. Этот ублюдок чувствует страх, он вообще слишком много чувствует, чёртов кот»
— Вот видишь, Ичимару, — раздался самоуверенный голос Джаггерджака, и Нойтора едва не взвыл от досады.
Эта блохастая дрянь не просто припёрлась — Секста умудрился тупо накапать Гину. Который сказал не убивать пленника. Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! Нойтора почувствовал, что где-то прокололся, взгляд зацепился за Октаву и тонкие губы растянулись в улыбке.
— Что случилось? — Ичимару если и рассматривал место происшествия, то этого заметить было практически невозможно.
— Случилось, — Нойтора пожал плечами, — шинигами – народ изнеженный, хлипкий. Они там, в обществе душ вообще как один ни на что не годятся. И учёный у нас ни на что не годится – не может остановить кровотечение.
— Гранц, ну как же так. Ты ведь учёный? — Гин казался искренне огорчённым. Заэль взвился от негодования:
— Я? Так это я виноват? А кто устроил тут аттракцион с ритуальным поимением пленника толпой отрепья? Тоже я?
— Да ладно, — встрял Гриммджоу, подошёл к неподвижному окровавленному телу и снова принюхался. На долю секунды в его глазах мелькнуло удивление, и Секста уставился бы на Гранца, задав ему сакраментальный вопрос «А чё это?» — но Заэль так разбушевался, что мог только ругаться и с ненавистью смотреть в единственный глаз Нойторы. Секста рявкнул, и Заэль замолк, вспомнив порядковые номера Эспады.
— Сказать по правде, то Октава тут не при чём, — Гримм сощурился, — судя по запаху крови, у него внутреннее кровотечение и многочисленные разрывы внутренних органов. С таким не живут — зверю-то поверьте.
Гранц похолодел. Если Гриммджоу и сейчас унюхал те же повреждения, значит, всё было напрасным, и пленник на самом деле умер. Вот так бездарно умер, и ничего нельзя сделать. Теперь придётся снова вылавливать кого-то, хотя он успел себе выстроить красивый ровный план эксперимента!
— Нойтора, — Ичимару не прекратил улыбаться, — Айзен-сама расстроится.
— Тьфу. Я знаю, — Джируга смирился с тем, что он влип, и быстрым шагом удалился, ругаясь сквозь зубы. Гин постоял над телом Кучики и торжественно произнёс:
— А всё же Квинта Эспада не прав. Там, в Обществе Душ, очень даже годятся — я уважал Кучики-тайчо. Вот даже в боги годятся — Айзен-сама тоже оттуда пришёл. И я тоже, и Тоусен. Кажется, Нойтора попал.
— Я могу исследовать тело? – мрачно спросил Гранц.
— Да хоть на органы разбирай, — кивнул Гин, — ему уже всё равно.
Ичимару вышел из зала, но не стал уходить, а просто остановился за углом, издевательски ухмыляясь. Он видел всю возню Заэля над пленником, и слышал их разговор. А теперь ему было интересно, причём тут Гриммджоу.
Сам же Секста Эспада, оставшись в компании Заэля и тела пленника, уходить никуда не торопился. Гранц со вздохом дождался, пока фраксьоны смотаются за носилками, отстегнул цепь и распорядился переложить тело на носилки. Гриммджоу неожиданно принялся руководить:
— Куда на спину? На живот клади, тупая бестолочь.
— Да какая разница уже?
— Заэль, не будь лохом. Кто из нас учёный?
Гранц махнул рукой, стараясь сообразить, что неправильно вколол, раз пленник всё же умер. Гриммджоу закатил глаза и сжал пальцами тонкое запястье Октавы так, что захрустели косточки.
— Ты с ума сошёл, ты меня покалечишь!
— Да я тебе вообще голову оторву, придурок очкастый, — зарычал Гриммджоу, дёргая к себе Заэля и буркнул ему в ухо, — поторопись. Сдохнет. Хотя печёнка уже целая.
Октава тихо ойкнул и пошёл следом за фраксьонами, стараясь их не подгонять, чтобы не навредить шинигами больше, чем уже имелось. По дороге он старался понять, кто кого сейчас поимел. То ли в положении нижнего оказался Нойтора, которому Айзен задаст. То ли сам Заэль, который оказался заложником Гриммджоу, который теперь знает почти всё. Единственное, чего точно не знал Заэль, так это того, что сейчас где-то сзади задыхается в припадке дикого беззвучного хохота Ичимару Гин, который во что бы то ни стало хотел досмотреть это шоу. Настолько хотел, что даже решил не ставить в известность Айзена.
— — —
В лаборатории Заэль предпочёл сделать вид, что никакого наглого кота у него за спиной нет, но получалось это неважно. Хотя Гриммджоу и делал вид, что он очень скромный и его вообще тут нет, не заметить наглеца, который наслаждается контролем над ситуацией просто невозможно. Гранц занимался обычной реанимационной рутиной — капельницы, ударные дозы препаратов собственного изготовления. Кожу можно особо не трогать — это всё потом, сейчас главное вернуть образец к исходному состоянию, и заниматься собственными планами. В конце концов, развлечения Айзена и прочей компании отодвинули планы самого Октавы куда-то в обозримое будущее. Хорошо, что хотя бы обозримое. Сзади снова послышались мягкие движения и Заэль хмуро обернулся. Гриммджоу нагло скалился, играя маленькой ретортой, в которой плескалась кислота. Он ронял реторту, делал испуганные глаза и ловил над самым полом то на носок стопы, то с резким наклоном тела успевал цапнуть тонкое стекло кончиками пальцев.
— Гриммджоу, — недовольно начал отчитывать его Октава, — вот что ты делаешь? Разобьёшь, разольёшь, и не подумай, что мне есть дело до того, что ты заработаешь себе химический ожог… Я бы сам тебя в этой штуке искупал, но почему тебе нужно это делать именно тут?
— Мммр? Это всё, что ты хочешь спросить? — Джаггерджак пытался заставить реторту стоять на кончике указательного пальца. Стеклянный сосуд угрожающе покачивался.
Заэль не выдержал, подошёл и просто забрал у сумасшедшего Сексты опасную игрушку. Гриммджоу, ничуть не расстроившись, моментально схватил Заэля за руку, сильно сжимая его пальцы. Октава испуганно вдохнул, чувствуя, как пальцы Сексты стискиваются всё сильнее и сильнее, заставляя его самого сдавливать хрупкое стекло. Он инстинктивно вжал голову в плечи, глядя на торжествующий оскал Гриммджоу, зная, что вот-вот стекло в руке не выдержит и реторта будет раздавлена. И хотя на самом деле — не смертельно, но больно, очень больно получить в ладонь множество осколков, сдобрённых кислотой.
— Гримм, отпусти, — Заэль старался говорить тихо и спокойно, но глаза выдавали испуг, и Секста довольно ухмыльнулся.
— Страшно?
— Страшно, очень, — Гранц снова рассердился, но ведь знал, что Джаггерджак любит, чтобы его считали сильнейшим. Так что теперь ему снова понадобилась пилюля поклонения. Даже нет, поклонение требовалось Айзену, а Гриммджоу нуждался в несколько другом ракурсе этого лакомства. Что же, Заэль вполне мог ему это выдать, даже если считал по-другому:
— Ты раздавишь мне руку, — Октава слабо трепыхнулся, даже немного переигрывая. Хватка слегка ослабла, и можно было вздохнуть с облегчением. Какое-то время Джаггерджак ещё поигрался, сжимая пальцы и заставляя Заэля испуганно ахать, награждая Сексту красноречивыми взглядами в стиле «О, мой король, как сильна ваша длань, я перед вами трепещу». Наконец, Гриммджоу выпустил Гранца и фыркнул:
— Ведь знаю, что врёшь, паскудник… И всё равно приятно, когда ты делаешь вид, что боишься меня.
— Но я на самом деле тебя боюсь, — суховато ответил Заэль, убирая кислоту от греха подальше, — а ты бы не испугался, увидев сумасшедшего с ядерной боеголовкой в роли мячика? Никогда не знаешь, куда кинет.
— Да, я совершенно непредсказуемый, — Гриммджоу по-хозяйски разлёгся на узкой кушетке, поёрзал, недовольно отметив, что не удобно, и покровительственно оскалился, — Ну что у тебя там? Жить будет твоё приобретение?
— Будет, гарантированно будет.
— А спасибо мне? – Секста прищурился и лениво зевнул.
— А тебе от меня не спасибо нужно, ведь так, Король? — Заэль специально употребил титул, к которому Гриммджоу был неравнодушен.
Джаггерджак так же лениво поманил его к себе и подвинулся, приподнимаясь на локтях. Гранц сел, преувеличено трагично вздохнув, когда на колени опустилась голова наглого кота. Секста проникновенно пощурился, когда в волосы скользнули тонкие пальцы учёного и начали мягко поглаживать.
— Своё спасибо можешь засунуть себе, куда больше понравится, Гранц. Я вот заставлю тебя платить за молчание. Например, по три часа в день вот так сидеть и гладить… А? А то уж больно хорошо.
Заэль рассмеялся — это звучало слишком невинно, чтобы верить. Судя по улыбочке Сексты, их высокоблагородие изволило шутить. И получилось же у подонка.
«Надо признать, у очаровательного подонка… Чёрт бы тебя побрал, котяра»
— — —
Сколько прошло времени — Бьякуя не осознавал. Он лежал на животе, не слишком бережно пристёгнутый к столу, и предпочитал не открывать глаза, просто медленно пробуя силы — но оторвать руки или ноги от жёсткой поверхности не мог. Заэль позаботился о том, чтобы пленник не устраивал демонстрации силы, равно как и о том, чтобы его не беспокоили нежелательные визитёры. Гриммджоу появлялся пару раз, словно между прочим, спрашивал:
— Не сдох?
Гранц недовольно ворчал, что это не его чёртово дело, но хватало беглого взгляда, чтобы понять — тайчо выздоравливает. Кожа на спине восстанавливалась, и от этого отчаянно чесалась. Опутанный проводами и трубками Бьякуя только раз приоткрыл глаза, насчитал несколько иголок и электродов на руке и предпочёл не смотреть. Только однажды злобно процедил сквозь зубы:
— Руки прочь и убирайтесь.
Такую реакцию вызвало чьё-то прикосновение к волосам и попытка причесать его. Взглядом неизвестного парикмахера Бьякуя не удостоил, только услышал, как кто-то вздохнул с жалобными нотками и молча удалился.
«Странно. Кому какое дело, и с чего вдруг такие телячьи нежности?»
Как бы ни хотелось и дальше отмалчиваться, но не мог же он безропотно лежать и дальше, тем более что в самой позе было что-то до такой степени унизительное, что тянуло скрипнуть зубами, с остервенением сжимая челюсти.
— Ну, что у нас сегодня? — голос Гранца звучал обыденно. Бьякуя предполагал, что разговаривает он не с ним, а со своими приборами, снимая неизвестные показатели. Но на этот раз решил отозваться:
— Развяжи меня.
— Зачем? Мне так спокойнее. Хотя всё равно придётся отвязывать. Если честно, то всё равно придётся, но я предпочёл бы позже, чем раньше.
Голос Заэля звучал отстранённо — так говорят, когда читают интересную книгу, и в этот момент кто-то лезет с неуместными просьбами. Бьякуя мог бы сказать, что практически не чувствует собственного тела, кроме дикого зуда регенерирующей кожи на спине. Мог бы. Но только упрямо сжал губы.
Так прошли ещё сутки, когда, наконец, Заэль не решил, что теперь показаний ему достаточно. Улыбаясь, как будто предвкушая невероятный сюрприз, Гранц дал знак фраксьонам отвязать освобождённого от трубок и проводов пациента. Как бы Бьякуя не хотел встать спокойно и с достоинством, у него не получилось. За долгое время в неподвижном состоянии он, кажется, несколько подрастерял навыки движения. Но со стола сполз, и стоял на подгибающихся ногах, цепляясь за стол. Обратить внимание на наготу ему и в голову не пришло.
Октава оценивающе осмотрел его, неодобрительно цокнув языком при виде блестящих розоватых пятен на груди и на бёдрах подопытного.
— Пролежни. Но это ничего — пройдут. Самое главное — параметры начали меняться согласно плану метаморфозы.
— То есть? — высокомерно уронил Кучики. Несмотря на плачевное физическое состояние, он по-прежнему оставался самим собой, а не просто подопытным кроликом.
— Я бы не объяснял, но придётся. Видишь ли… Ты ведь откажешься сотрудничать, верно? Поэтому я позаботился о твоей лояльности.
Заэль растянул губы в сладкой самодовольной улыбке и протянул ему руку изящным жестом уверенного в себе красивого существа. Бьякуя спокойно проигнорировал руку, коротко зыркнув куда-то в сторону. Гранц расценил взгляд по-своему и снисходительно засмеялся:
— Тебе не стоит заботиться об одежде, тут никого нет. Кроме фраксьон. Но это и есть никто, поэтому — не беспокойся. Идём.
Каждый шаг, казалось, заставит тело сломаться в нескольких частях и рухнуть на пол. Отвыкшие напрягаться мышцы судорожно дёргались в усилии удержать тело — вертикально, спину — прямо, лицо — спокойно. Судя по понимающей усмешке Заэля, ему удавалось. Октава же гадал, на сколько хватит упрямства и самообладания у этого полуживого шинигами, который и без того не отличался большим весом, а сейчас потерял значительное количество килограммов.
В стеклянных шкафчиках отражалось похудевшее тело с опавшими мускулами, лицо с резко обозначившимися скулами, волосы, свободно распущенные по плечам. Кенсейкан пропал, Гранц полагал, что его умыкнул кто-то из вороватых фраксьон. Сам Бьякуя не обратил внимания на пропажу, занятый только тем, чтобы не упасть. Несколько десятков шагов по пустынному коридору дались нелегко, камень приятно холодил босые ноги — это были ощущения живого человека, и Кучики постепенно приспособился под новые особенности собственного тела: рывком напрячь мышцы, чтобы не дёргаться болезненно от следующего шага, не разжимать зубы, чтобы не подёргивались мышцы лица. Поэтому в обширную комнату, погружённую в полумрак, Бьякуя вошёл, не осматриваясь. Обратил внимание на решётку он только после того, как Заэль попросил его посмотреть.
Колени начала сводить новая слабость — тонкая фигурка по ту сторону решётки показалась слишком знакомой. Держать каменное выражение лица удавалось, не смотря ни на что.
Гранц подошёл ближе к решётке и спокойно приказал:
— Подними голову.
Худенькие плечи сжались, темноволосая голова поднялась и большие замученные глаза отрешённо скользнули по лицу Заэля, потом Кучики. В глазах промелькнуло узнавание и слабый шёпот ударил Бьякую наотмашь по нервам:
— Нии-сама…
— Рукия.
— Твоя… сестра, ведь так? Я рад, что не ошибся, теперь… — договорить Заэль не успел, Бьякуя толкнул его к стене, сам теряя равновесие, поэтому с размаху придавил Октаву к камню. Пальцы тайчо быстро и точно сомкнулись на горле учёного, но голос остался по-прежнему спокойным:
— Её отпустишь. Понял?
Из-за решётки жалобно вскрикнула Рукия:
— Нии-сама!
В ответ на это слово пальцы Бьякуи судорожно сжались ещё сильнее на шее Заэля. Гранц осторожно сглотнул, и на его губах снова заиграла улыбка:
— Ты слишком слаб сейчас, — голос арранкара звучал глуховато и похрипывал, но насмешки это не скрывало, — кто ж так душит? Сейчас ты не справишься даже с самым слабым из моих фраксьон.
— Отпустишь, — ледяным голосом проговорил Бьякуя. На самом деле он уже просто держался за Гранца, чтобы не упасть, и теперь самостоятельно разжать пальцы уже просто не смог бы.
— Отпущу, — неожиданно легко согласился Заэль, даже не делая попыток освободить шею от захвата, — и даже живой и здоровой. И даже не отдам её Нойторе. Ты ведь помнишь Нойтору? Если ты будешь подчиняться.
— Никогда.
И, тем не менее, учёный засмеялся. Потому что непримиримый огонь в глазах Кучики стал гаснуть, на него наваливалась усталость.
— Скажи «да», Бьякуя, — поддразнил его Заэль, наслаждаясь ситуацией. Рукия тихо заплакала, и выкрикнула:
— Не соглашайся!
— Скажи «да».
— Нет, — тихо, но ожесточённо прорычал Кучики.
Гранц насмешливо посмотрел через плечо обессилевшего пленника в сапфировые презрительные глаза Гриммджоу, который неслышно подкрался поближе и снова повторил:
— Скажи «да, я даю слово, что буду подчиняться тебе, Заэль».
— Нет.
Гриммджоу покачал головой, не вмешиваясь. Он был зрителем, и не более того.
Заэль спокойно позволил Бьякуе потерять последние силы на эту вспышку ярости и сползти на пол. Не сильно пихнул ногой, проверяя, в сознании ли его добыча и повторил, но уже жёстче:
— Скажи.
С пола еле слышно донеслось:
— Да.
— Полностью.
Молчание.
— Допускаю, что ты просто не можешь себя заставить повторить. Итак — да, ты будешь подчиняться мне и даёшь слово?
— Да.
— Тогда твоя сестра в безопасности до тех пор, пока ты послушен мне. И ещё — не пытайся покончить с собой. Ты нужен мне живым. Ты ещё в сознании?
— Да…
Гриммджоу скривился, как от зубной боли, и мягко отступил в темноту. Заэль поманил к себе фраксьон и указал на тело у ног:
— Отнесите в подготовленную для него комнату. Закрыть, стеречь. Поле активировать, нам его кидо ни к чему. Но — кормить, ухаживать. Ему придётся выздороветь перед следующим этапом.
— Я пойду сам.
Бьякуя с трудом встал — от мысли, что кто-то к нему посмеет прикоснуться, тайчо просто передёргивало.
— Ты обещаешь, что её никто не тронет?
— Мне дорог мой эксперимент, а значит нужно твоё подчинение. Я обещаю, что с её головы не упадёт ни волоса, никто не обидит и не увидит, кроме меня и ещё нескольких.
— Гин?
— Нет.
Кучики кивнул и медленно пошёл за фраксьон.
Когда шаги в коридоре стихли, Заэль спокойно открыл решётку, Рукия перестала плакать и деловито снимала с себя цепи, с надеждой поглядывая на Октаву.
— Умница, — Заэль потрепал её по голове, как собаку, — хватит, снимай это.
Парик и обрывки кожи упали на пол, перед Гранцем, подобострастно вытянувшись, стояла одна из его фраксьон.
— Смотрю я на тебя, Заэль, и меня тошнит, — недовольно фыркнул Гриммджоу, — так бы и врезал.
Секста снова появился из-за угла и теперь недовольно кривил губы.
— Ну уж, тошнит прямо. Тебя полечить что ли? — Гранц снова потрепал фраксьон по макушке и отпустил, — иллюзии… Эта малышка прекрасно имитирует то, что необходимо. Ей волю дай, мозги ложкой вычерпает, а Кучики она только слегка отхлебнула. Чем ты недоволен, Джаггерджак?
— Не люблю я интриги, развели тут кружева, — Гримм фыркнул и передразнил, — скажи да, скажи да – как жених перед алтарём.
— Ты не так уж и далёк от истины, — парировал Заэль, — да вот только мозг топором не оперируют.
— Снова умничаешь?
— Был бы рад, если бы ты понял, — Октава самодовольно улыбнулся, — грубая сила и кулаками помахать – это не мой стиль. Гриммджоу — гриммджово, а мне — моё.
Джаггерджак засмеялся, сравнение понравилось.
— Ладно, мне интересно, что ты задумал.
Секста фамильярно хлопнул Гранца по плечу и пихнул локтем в бок. В ответ Заэль только заносчиво посмотрел на него, как на своего фраксьона, чем вызвал новый приступ смеха.
— Ладно, смотри-ка, как ты уже загордился. Прямо футы-нуты, слова не скажи, — Гримм оскалил зубы в улыбке и добавил, — а всё же ты гнида. Развёл иллюзии – у Айзена нахватался, что ли?
— Да иди ты в задницу, Джаггерджак, — обиделся Октава и быстрым шагом отправился в лабораторию.
Гриммджоу пофыркал и пошёл своей дорогой.
Высоко под потолком скрипнула балка, и на пол неслышно спрыгнул Ичимару.
— Ах, какая драма… — Гин преувеличенно покачал головой, обворожительно улыбаясь в пустоту, — но какой способный мальчик, у самого Айзена нахватался! Растёт Заэль, прямо уследить не успеваю.
Публики не было, а то Гин может ещё какое-то время потратил бы на остроумные высказывания. Приходилось веселиться в одиночестве, но хитрый альбинос не собирался лишаться развлечения.
Автор: Торетти
Бета: посильную помощь оказали друзья и ворд.
Рейтинг: R
Персонажи: Кучики Бьякуя, Зараки Кенпачи, Гриммджоу, Заэль, Гин и т.д., в перспективе выдуманный персонаж.
Жанр: ангст, экшн.
Краткое содержание: Бьякуя украден для экспериментов в лаборатории Заэля, дальнейшее развитие сюжета покажет, что из этого вышло (автор ещё сам не в курсе)
Дисклеймер: персонажи не мои, размещать с разрешения.
Предупреждение: не радикальный ООС, размах на макси, с продолжением.
Конструктивная критика приветствуется.
Часть первая
Вокруг Лас Ночес завывал холодный ветер, гоняя песчинки. Мелкие холлоу изредка проскакивали, опасливо озираясь — мало ли, кого принесёт нелёгкая. После того, как тут порезвился Готей-13 чуть ли не в полном капитанском составе, всего можно было ожидать. И ожидания ведь такая вещь, что иногда оправдываются.
Запылённый холлоу устроился на отдых за камнем. В развалинах ещё совсем недавно, по меркам пустыни так и вовсе на днях, раздавались крики, звенели мечи. А теперь так тихо и спокойно. В неприхотливой голове холлоу разливался покой, и он начал мерно вылизывать шкуру, собираясь вздремнуть перед тем, как снова начинать бесцельную беготню по пескам. Привычно отплёвываясь от песка, он поплямкал зубастой пастью, ощущая привкус пепла. Незнакомый привкус, неприятный. Плохой, плохой, опасный.
Холлоу беспокойно подскочил, но было поздно, и его начало корчить от боли. Он вертелся, мучительно подвывая, и упал, бессильно загребая песок лапами. Его тело менялось, маска треснула и рассыпалась, но тело не пропало, как это бывает у «пустых». Его вздувало, под шкурой пузырилось что-то, и вот наконец растянутая кожа лопнула, и над песками раздался издевательский смех.
— Сто лет тут стой, мучайся… Как ты глуп, капитан-чик… И не слушаешь никого, кроме себя. Самовлюблённая желтоглазая скотина… Я же сказал — если меня кто-то победит и поглотит, то я воскресну из его тела, высосав начисто душу, — Заэль Апорро Гранц поморщился и пнул рассыпающуюся шкуру холлоу, — ну или то, что там вместо души…
Заэль вернулся в свою полуразрушенную лабораторию, которую спешно восстанавливали пугливо шныряющие фраксьон. Мало кому хочется угодить на зуб к Октаве, но кажется он в неплохом расположении духа — попрятали морды и расползлись по своим местам, пока не подвернулись под руку. Гранц передёрнул плечами и ушёл в душ, напоследок выразительно посмотрев в пустоту, откуда на него таращились подобострастные глаза безмозглых болванов, услужливой закуски. «Скучно… но ненадолго…»
— — —
Иногда Кучики Бьякуя вспоминал моменты, которые ставили его в тупик своей нелепой непохожестью на нормальное положение вещей. Когда его оставляли в покое дела, а это случалось очень не часто, он мог подолгу смотреть перед собой в какую-то отдалённую точку в пространстве, почти влюблено перебирая в памяти воспоминания, которые были так дороги… Моменты, когда он изумлялся. Когда происходящее заставляло его сердце вздрогнуть. Например, когда его собственный лейтенант, который смотрел с почтением и благоговением на своего капитана, восстал против, и рванулся выручать Рукию. Переступая через приказ. Нагло полез на рожон. Это удивляло, такая импульсивность…
Бьякуя так редко удивлялся. На его лице всегда можно было увидеть практически одно и то же выражение — вежливое безразличие. Тем не менее, ради болезненного укола в сердце, когда что-то идёт категорически не так, как должно — такие моменты должны присутствовать в жизни. Как и по-своему равнодушный ко всему, кроме хорошей драки, Кенпачи-тайчо в определённый момент вдруг назвал его по имени, перекосив свою и без того не вполне привлекательную рожу. Когда успев довеселиться до визита в четвёртый отряд, после схватки с надоедливым рыжим риоку, этот медведь встретил Кучики на безлюдной веранде, притормозил на полминуты и без приветствия и упоминания ранга спокойно сказал:
— Неплохо повеселились, а? Кстати, Бьякуя, ты конечно сильный капитан, и всё такое… Но ты, — в этот момент в грудь Кучики ткнулся указательный палец капитана одиннадцатого отряда, — мудак ты, Бьякуя. Приказы – да, но если бы у меня была сестра, такая мелкая…
Зараки выразительно посмотрел на тайчо шестого отряда, едва ли не пальцем у виска покрутил, и спокойно пошёл себе дальше. На его плече висела Ячиру, добросовестно заткнувшая ушки пальчиками. Можно быть уверенным, если уж она подчинилась приказу не слушать, то наверняка Зараки не просто так сказал…
Да, тогда сердце снова дёрнулось от неожиданности, и снова замерло, спокойно и равномерно отсчитывая удары. Зато под меч Ичимару он кинулся, не раздумывая, и почему-то свалил всё на рыжего мальчишку. Хотя он тоже что-то похожее выкрикивал, но с каких пор капитан Готей-13 слушал бы выкрики всяких чужаков. Которым следовало бы мирно остывать в мире живых. Но сердце колотилось, как очумевшее, тогда — когда выхватил приёмную сестру из-под клинка.
Вынырнув из воспоминаний, Бьякуя незаметно вздохнул — ожидание следующего момента порой заставляло желать: «Удивите меня чем-нибудь». Сладковато-вкрадчивое посасывание под ложечкой, похожее на голос предчувствия. Ожидания ведь такая вещь… Он точно знал, что подкрадывается что-то, только ещё не мог определить, с какой стороны. Поэтому прикрыл глаза, вслушиваясь и оценивая всё, что происходит вокруг. За спиной неслышно распахнулась гарганта, и даже его феноменальная скорость не помогла — тёмное пространство рванулось вперёд и резко захлопнулось, моментально выхватив из этой реальности Кучики-тайчо и слизав часть веранды.
— — —
Заэль с интересом ждал того, кто должен появиться в приёмнике. По крайней мере, не зря же он кропотливо собирал отпечатки рейрёку всех, кто ломанулся в Уэко Мундо, чтобы вытащить эту девицу, в которой оказался заинтересован Айзен. Потом пришлось отсеивать отпечатки тех, кто обладал меньшим потенциалом — двоих бедолаг, которые тусили в его компании, Заэль сразу узнал, и не стал даже заморачиваться, выкинув из планов. Разумеется, хотелось получить в своё распоряжение эту желтоглазую мразь, но остальные образцы были не менее любопытны, похоже, что речь шла именно о капитанах.
— Кааа-пи-тааан-чи-киии, — пропел Заэль, тасуя образцы. Среди них была женщина. Вот это уже интересно — Гранцу не довелось на неё посмотреть, и женщина улизнула. Жаль, ах как жаль… С другой стороны…
— Хммм… Вот интересно, почему мне не пришло это в голову раньше? — Октава нежно улыбнулся, потом сообразил, что очаровывать всё равно некого и захохотал так, что даже в боку закололо.
Гарганта — это не столь уж и сложная вещь. И если Улькиорра открыл её в разделителе миров, а Айзен и вовсе открыл её в небе над Сейритеем, то почему бы не настроить и не отрегулировать саму суть гарганты таким образом, чтобы открылась в нужном месте, на короткое время, прихватив с собой именно того, кого нужно? А вот кто это будет из нескольких вариантов — внесём элемент неожиданности. Если это будет та женщина, то план окажется даже скучноватым и слишком простым. Если желтоглазый самоуверенный капитанчик — то планы к чёрту, и будем развлекаться. А если кто-то другой — то сюрприз, сюрприз…
И вот теперь Заэль ждал того, за кем отправилась глотка. Он подался вперёд, жадно глядя на то, как воздух качнулся в приёмнике и от волнения даже облизал губы. Из черноты посыпались обломки каких-то досок, на них выпало тело — плеснули длинные чёрные волосы, лёгкий белый шарф.
— Бинго, женщина! — выпалил Заэль и тут же исправил себя, — упс, промах, это не она.
Перепутать было сложно, поскольку добыча уже находилась на ногах и не просто на ногах, а в обманчиво простой и спокойной позе, которую навскидку нельзя было назвать боевой стойкой.
Октава ничуть не расстроился, только мирно поправил очки и сделал пару шагов вперёд.
— Доброго дня и добро пожаловать, — мелодичный и мягкий голос Заэля лился, как струйка тёплого мёда, — приветствую вас в моей лаборатории. Могу я поинтересоваться, кого имею честь видеть?
Доставленный мужчина поднял руку и провёл по воздуху, не касаясь силового поля. Заэль поднял одну бровь и кивнул.
— Да, можете не стараться. Ваша реяцу намертво спрятана, банкай тут не работает, и с недавних пор я сделал поправку к характеристикам поля — шикай тоже не работает. Итак, с кем имею честь?
Пленник проигнорировал вопрос, вслушиваясь в низкое еле слышное гудение генератора, и задал свой:
— Камень смерти?
— Он самый, вернее, воспроизведение его энергетики, — польщено отозвался Заэль, но это не помешало ему начать барабанить пальцами по столу. Он по-прежнему ждал ответа на свой вопрос, который повторил уже дважды. Но решил быть терпеливым, и дать собеседнику шанс, представившись первым.
— Меня зовут Заэль Апорро Гранц, Октава Эспада.
— Ложь, — спокойно ответил пленник, — Октава пал от руки Куротсучи-тайчо.
Ответом ему послужил хохот достаточно красноречивый, чтобы сделать слова и объяснения ненужными. Равнодушное лицо пленника не изменилось — он просто принял к сведению новую информацию, что-то взвесил и ровным голосом произнёс своё имя:
— Кучики Бьякуя.
Заэль сладко улыбнулся.
— Глава дома Кучики. Восхитительно. Ещё раз добро пожаловать, Кучики-сан. Полагаю, что мы прекрасно проведём время, у нас его достаточно.
— Гранц, — раздался мурлыкающий голос от двери, и Октава невольно скривился, но обернулся с уже совершенно нормальным лицом, а гость успокаивающе помахал рукой с растопыренными пальцами, растягивая губы в улыбке.
— Ах у тебя гости… А ты прячешь таких гостей, — проворковал Гин, сделав пару шагов, — Таких гостей аж из Готей, в рифму получилось… Добрый день, Кучики-тайчо. Вам даже не предложили присесть? Заэль, ну что же ты. Кстати, и Айзен-сама будет рад визиту.
Заэль дёрнул плечом, с досадой прикрыл глаза. Он не собирался сразу отдавать пленника, да и вообще не собирался отдавать. Он ещё не успел ничего сделать. В конце концов, это его игрушка, его исследование, его великолепный план, в который кто-то лезет с изяществом Меноса Гранде. Почему он должен просто взять и отдать? И кому отдать? Гранц невнятно прошипел что-то протестующее, но Гин только похлопал его по плечу, а потом ещё и одобрительно потрепал по голове. Как собаку, которая научилась приносить палку. Учёный до хруста стиснул зубы, выдавливая фальшивую улыбку.
— Ну, пойдём, — Ичимару настойчиво потянул Октаву к дверям, — пойдём, обрадуем нашего дорогого Ками-сама. А Кучики-тайчо нас дождётся. Вы ведь никуда не торопитесь, уважаемый гость?
Бьякуя холодно скользнул по фигуре Ичимару взглядом-лезвием и не стал отвечать на это издевательство. Тот лишь засмеялся и вышел, увлекая за собой недовольного Гранца.
Оставшись в одиночестве, Кучики медленно повернулся, оглядываясь, и неторопливо испробовал по очереди всё, что мог — кидо, шикай. Подобрал с пола кусок доски и попробовал на прочность поле. Пожал плечами и сел на пол, предпочитая думать без дурацких метаний по клетке. В том, что клетка оказалась слишком надёжной, он уже убедился. Оставалось думать и ждать.
— — —
Айзен-ками-сама находился в отвратительном расположении духа, и не мог сказать никому, по какой причине. Причина на самом деле банальная — болел зуб мудрости, но как скажешь, что мучаешься от такой ерунды? У богов не болят зубы. Оставалось держать себя в руках и только сохранять лёгкую полуулыбку, под которую пока удавалось маскировать болезненную гримасу. Поэтому известие о принудительном визите Кучики он воспринял не благосклонно. Айзен кинул на Заэля такой взгляд, что Октава смог только сделать шаг назад. Ичимару безмятежно щурился рядом с троном, как никогда похожий на хитрого кота.
— Хорошо, — наконец выдал Айзен, стараясь не разжимать губы, чтобы прохладный воздух не причинял большей боли, — пригласите сюда благородного гостя, его нужно принять. Всё же глава дома Кучики.
Заэль склонился в полупоклоне, лихорадочно соображая, как устроить этот визит таким образом, чтобы Бьякуя не покрошил тут всех в мелкую стружку — с действием банкая Кучики-тайчо он был знаком опосредованно, и устраивать мясорубку перед Ками было бы ненужным эстетством. Но у Айзена был на всё готов ответ, а методы исполнения приказа его не интересовали.
— Разумеется, занпакто лучше оставить в другом месте, и навыки владения кидо в исполнении Кучики-тайчо я уже имел удовольствие видеть. Пригласите Эспаду в полном составе, можно с фраксьонами, возможно они захотят немного пообщаться с нашим гостем.
Заэль бессильно скрипнул зубами, но молча подчинился. По пути в лабораторию он отчаянно ломал голову над задачей, но гибкий ум учёного мог выпутываться из ситуаций и не такого толка, поэтому к силовой клетке в лаборатории он подошёл вполне спокойно и принялся руководить. Пленник не задавал вопросов, не сыпал угрозами, и Гранц не выдержал.
— Вы не хотите узнать, что сказал Айзен-сама?
— Нет, — Бьякуя прикрыл глаза и даже отворачиваться не стал.
— А зря, — выдохнул Заэль и вдруг начал жаловаться, — я не собирался устраивать демонстраций, меня интересует только работа. У меня отнимают смысл моего существования — исследования. Но теперь…
Дальнейшее приходилось выполнять слишком быстро, и Заэль занервничал. Кивнув фраксьону, чтобы отключил поле, он выстрелил в Бьякую из наркотизатора, но всё равно слишком медленно — Кучики не дремал, и успел рубануть по плечу, да так, что рассёк тело Октавы практически до бедра. Наркотик подействовал почти моментально, но Бьякуя был быстрее, хотя и желанного результата это ему не принесло — рухнув на пол в отключке, он успел ошибочно счесть Заэля мёртвым.
Один из фраксьонов лишился жизни в следующие пять минут, и рассерженный Заэль, облизывая губы, пошёл переодеваться — одежда восстановлению не подлежала, и он просто досадовал на стечение обстоятельств. Выдав оставшейся свите распоряжение, Октава невольно скопировал Айзена — его не интересовало, как они выполнят приказ, результат должен быть.
— Быстрый. Надо же, я и не заметил, — восхищённо прошептал он, принимая душ, раз уж всё равно переодеваться, — и не болтлив. А я люблю поговорить. И что самое отвратительное — красив. Чёртов Айзен. Принесла нелёгкая Гина. Почему я такой невезучий?
Гранц оделся, покрутился перед зеркалом — совершенство должно быть совершенным всегда. В лабораторию он вернулся как раз вовремя — пленника привели в чувство, и теперь Бьякуя равнодушно рассматривал кандалы, которые украшали его руки и ноги. Заэль поморщился и пояснил:
— Совершенно не элегантно, и смотрится глупо, но это всё, что можно сделать в такой короткий срок. Они изготовлены из вашего смертного камня, который я слегка модифицировал. Пойдёмте, нас ждут.
Бьякуя не стал рассматривать учёного. Ему хватило запаха, и внутренне тайчо даже усмехнулся — горьковатый свежий запах свидетельствовал о том, что Октава пользовался духами. Можно было смотреть только на причёску учёного — она ассоциировалась у Бьякуи с лейтенантом одиннадцатого отряда, и было почему-то ужасно забавно находить что-то родное даже в такой ситуации. Цвет лепестков банкая, цвет волос Ячиру — пусть хотя бы глаза отдохнут от реальности, которая вокруг гримасничает и корчит дикие рожи. Наличие фраксьонов вокруг причиняло эстетическому чувству Кучики почти физическую боль. Он воспринимал их только как цель для занпакто, и больше ни к чему другому эта свора не была пригодна.
В зал Бьякуя вошёл спокойным шагом, стараясь не обращать внимания на то, что цепь путается под ногами и с тихим звоном тащится по камням. Теперь он смотрел куда-то сквозь Айзена, который с доброжелательной улыбкой разглядывал пленника. Гин сделал шаг вперёд и начал произносить пространное приветствие, стараясь унизать его издевательскими нотками. Все слова проскальзывали мимо Бьякуи, принимались к сведению и помечались в рассудке грифом «Это не стоит ответа». Наконец Айзен прервал фонтан красноречия Ичимару и предложил:
— Присаживайтесь, Кучики-сан, побеседуем?
Присаживаться было некуда, и Айзен прекрасно это видел. На шатнувшегося вперёд арранкара с какой-то подушкой коротко цыкнул Гин, арранкар стушевался и спрятался за спины фраксьонов.
Присаживаться предлагалось на пол, и автоматом получилось бы, что глава клана Кучики преклоняет колени перед троном Айзена-ками. Бьякуя остался стоять и Айзен улыбнулся, отчётливо покусывая губы:
— Что же вы не присаживаетесь? Я недостаточно гостеприимен?
Бьякуя лишь сместил точку обзора — если до этого он смотрел сквозь Айзена на какую-то точку в пространстве за его головой, то теперь он смотрел в глаза бывшего капитана, а ныне самопровозглашённого Бога, владельца Лас Ночес.
— Недостаточно, — уронил Кучики, не меняясь в лице.
Казалось, что эти двое соревнуются в невозмутимости, и только Айзену приходилось хуже — страдая от боли, он был вынужден излучать истинно божественное благодушие, а это было почти невозможно. Несмотря на всё своё самомнение, Айзен не был богом.
Гин кивнул одному из арранкаров, и тот подошёл к пленнику со спины, положил руку на плечо и начал давить вниз. Бьякуя стоял неподвижно, наконец, потеряв терпение, сделал шаг назад и в сторону, перехватил руку арранкара, подкрутил её и отшвырнул от себя того, кто попробовал опустить его на колени.
— Не нужно, — Айзен остановил тех, кто рванулся было к Кучики, — он это сделает сам. Ведь так, Кучики-сан?
— Нет.
Со стороны Эспады кто-то отчётливо фыркнул. На этот звук Айзен отреагировал ласковой улыбкой.
— Да. Вас убедят. А пока — прошу меня извинить. Гин…
— Да, я присмотрю тут.
Айзен светски кивнул и удалился. Ичимару театрально вздохнул.
— А вы упрямы, Кучики Бьякуя, — Гин обвёл глазами Эспаду и остановился на самой широкой улыбке, — Нойтора, а ты живой? Надо же, надо же… Какими судьбами? Я тебя оплакивал.
Джируга снова фыркнул, вставая с места.
— Меня так просто не взять. Так что?
— Объясни нашему гостю, что не стоило быть таким надменным. Не калечить.
— Не калечить?
— А впрочем, ты прав. Не убивать.
Ичимару повернулся и вышел на балкон, вслушиваясь в глухой ропот, который поднялся за спиной. С показным спокойствием мимо прошёл Гриммджоу. Покосился на пленника и проворчал:
— Я пас, — и покинул зал.
В относительной тишине раздался снова скрипучий голос Квинты:
— Вы его привяжите, что ли.
Кучики смерил глазами фраксьонов, которые группой направились к нему и недобро сверкнул глазами. Расшвыривая в разные стороны тех, кто пытался протянуть к нему руку, Бьякуя сохранял спокойствие, но физические силы были не равны.
— Так, ладно, я сам, — Джируга вздохнул. С его стороны это было лицемерием чистой воды, поскольку Бьякую держали шестеро, — у меня богатая фантазия, знаешь ли…
Заэль привалился спиной к стене и молча наблюдал. Уголки его губ чуть кривились от досады.
— — —
Исчезновение Кучики-тайчо не прошло незамеченным, и Общество Душ разыскивало пропавшего капитана. Исключение составлял только Куроцучи-тайчо — не в силах отвлечься от очередного эксперимента, Маюри-сан просто проинформировал посланца, что ему некогда, а так же прочитал небольшую лекцию на тему недопустимости подмены функций. Учёные не должны заниматься поиском людей, даже таких выдающихся, как Бьякуя. Они ищут истину, а это намного сложнее.
Только из-за того, что Куроцучи был занят, а вернее просто равнодушен, он и не отправился на место исчезновения. А сказать, что это была гарганта, мог только он. Поэтому поиски то заходили в тупик, то распылялись. Польза имелась только одна, зато несомненная — бандитские районы Руконгая стали тише воды и ниже травы, никому не хотелось попасться под горячую руку. А горячих рук было почему-то чертовски много, особенно если учесть, что Абарай при малейшем намёке на информацию начинал методично выбивать дух из того, кто эту информацию не желал отдавать. Учитывая к тому же, что встревоженному Ренджи казалось, что все поголовно что-то знают, но не говорят, поводов для допросов становилось всё больше и больше. Рукия вскоре поймала себя на том, что начинает посматривать на друга детства сначала с тревогой, потом с опаской.
Было от чего — обычно весёлый и бесшабашный, Абарай взял в привычку подолгу замирать, задумываясь с ледяным выражением лица.
«Совсем как у брата, как же это жутко…»
Рукия прогоняла невесёлые мысли, и пыталась расшевелить Абараи, тот ненадолго снова становился улыбчивым. Но на неё обрушились заботы дома Кучики — кто-то должен был подставить плечо. Девушка только теперь поняла, сколько всего держалось на Бьякуе — он умел сохранять спокойное достоинство при таком давлении ответственности. И даже временами можно было предположить, что уж у этого аристократа свободного времени не просто много, а избыток. Дьявольская работоспособность Бьякуи и умение отдыхать за десяток минут — вот чего не хватало Рукии. Она понимала, что не хватало ещё очень многого, но жаловаться не могла. Подвести не могла.
Капитан Зараки счёл, что искать Кучики-тайчо имеет смысл гораздо более простыми методами. При этом не обошлось без Ячиру:
— А как адская бабочка находит того, к кому её послали? — пристала она к Кенпачи буквально на днях.
— А чёрт её знает. То ли это умная букашка, то ли настолько тупая, что не может ничего другого, чем просто искать того, к кому послали, — Зараки зевнул, подумывая поспать.
— Тогда почему все ищут Кучики? — малышка насупилась.
— Потому что Бьякуя где-то загулял.
— Ты не понял, Кен-тян. Почему все бегают сами, а не пошлют искать бабочек? Они и в мир живых летают, разве нет?
— Летают, ага. Тебе крылья дать, ты тоже летала бы. Как стрекоза.
— Кен-тян! Давай я пошлю бабочек искать Бьякую?
До Зараки, наконец, дошёл смысл фразы. Не потому, что туго доходило, а просто потому, что слушал Ячиро в пол уха.
— Простые методы — лучшие методы. Молодец, малявка.
И Кенпачи с солдатской простотой отправил с полсотни бабочек искать Кучики-тайчо. Текст передачи тоже был прост, как солдатский ужин: «Бьякуя, я один раз уже назвал тебя мудаком, назову ещё раз. Где тебя носят черти? Все обыскались, ты хоть маякни, где тебя искать. Зараки»
Это был чрезвычайно удачный метод поиска. Но в Уэко Мундо бабочки не летали.
— — —
Джируга медленно и обстоятельно занимался тем, что обеспечивал пленнику относительную неподвижность.
— Иногда мне такие сны снятся по ночам, — Нойтора взял Бьякую за плечо и резко дёрнул за руку. Раздался хруст рвущихся связок, вывихнутая рука повисла плетью, — вот что-то подобное мне снилось, не знал, что когда-то воплотится в жизнь.
Вторая рука с таким же хрустом вышла из плечевого сустава, и Бьякуя медленно выдохнул сквозь зубы. От неприятной резкой боли замутило, но на лице это не отразилось, хотя сознание притупилось, и стало совершенно наплевать на всё.
— А теперь я тебя просто привяжу, да хотя бы вот к этой колонне.
Пленник только моргнул, глядя, как в руке Квинты мелькнуло лезвие ножа. Острый наточенный свист возле горла, инстинктивно шатнувшееся назад тело. Пленник хватанул воздух открытым ртом — Джируга только этого и ждал, сунув в рот Бьякуи нож тупой стороной, чтобы спокойно продеть тонкую титановую цепочку сквозь разрез под нижней челюстью.
Спустя минуту Бьякуя оказался прикручен к колонне, и держала его только цепочка, продетая сквозь нижнюю челюсть. Вывихнутые из плечевых суставов руки не двигались. Оставались ноги, но тут у пленника была задача посложнее — не упасть, потому что колени сами подгибались.
Когда в воздухе свистнул кнут, и на спину обрушилась боль, Бьякуя едва не рассмеялся.
«И только? Нелепость, глупость. Этим меня не сломать»
От каждого удара качало, приходилось расчётливо дышать, стараясь не откидываться назад. Взгляд почему-то ловил только сначала частые, а потом редеющие крупные капли крови, которые падали на пол. Он рассеяно оценил залитое кровью хаори и отметил, что вероятно кровь сначала лилась, а теперь вот капает реже.
Спина становилась мокрой и горячей, одежда слезала лохмотьями. Бьякуя перестал считать удары, словно закостенев в этой неудобной позе. Сделал шаг вперёд, чтобы цепь не натягивался, причиняя телу лишние страдания. Сознание медленно ускользало, и поймало только бесстрастный голос Заэля:
— Нойтора, хватит. Ты же видишь, что хватит.
— Гранц, тебе его жаль? Ну что ты… Но ладно, метод кнута и пряника тоже хорош. Кнут я сейчас откладываю, так и быть, — вопреки словам на спину обрушилось ещё несколько ударов, от которых пленник вздрогнул и снова застыл, — а теперь будет пряник. Ты, иди сюда…
К Джируге подошёл светловолосый арранкар, почтительно склонив голову.
— У нас тут раздача пряников. Видишь вот этого упрямца? Кнут он уже получил, а теперь… возьми его.
— Нойтора?! — Заэль взял себя в руки, позволив себе только этот выкрик. Плебеи. И замашки у них плебейские. В этот момент кто-то тихо засмеялся, и Гранц машинально посмотрел в сторону балкона, где до этого стоял Гин. Но Ичимару предпочёл или уйти или просто переместиться в более удобное для приватного наблюдения место. Смех продолжал звучать, и только теперь стало понятно, что смеётся пленник.
Бьякуя смеялся, захлёбываясь кровью и закрыв глаза. Он не ожидал ничего сверх того, на что способно отрепье, но не думал, что фантазия Эспады настолько скудна.
— Смешно? Сейчас будет не до смеха, — Джируга фыркнул и снова повторил, — что стоим? Я сказал что-то непонятное? Просто возьми его. И ты. И ты тоже. Да что я вас, учить должен? У нас сейчас задача простая и приятная.
Квинта швырнул кнут и отошёл от Кучики. Первый арранкар рванул за остатки одежды, обнажая шинигами, который продолжал смеяться. Заэля оттёрли в сторону, и он потерял своего пленника из виду за спинами фраксьонов. Смех Бьякуи оборвался мучительным стоном и его голос словно захлебнулся тишиной.
Возбуждённый гомон толпы, постоянно сменяющиеся уроды вокруг, надсадное дыхание сзади и буквально реки боли, разрывающей тело. Бьякуя не заметил, что отчаянно кусает губы, чтобы не кричать, металлический привкус во рту вызывал тошноту. От ощущения жадных рук на собственной коже хотелось бешено выть, а первое же чужое прикосновение к губам заставило озверело укусить, фраксьон одёрнул руку, разразившись проклятиями. Удар по затылку швырнул на пол, гибкая змейка металла во рту едва не вывернула челюсть.
«Ну вот и добились своего»
В такт каждому толчку из груди выбивался хрип, потом стон и, наконец, он закричал. Заэль отвернулся, но крик тут же оборвался.
— Эй… Только не до потери сознания, жеребцы стоялые, — крикнул Нойтора, на что получил ответ из толпы:
— Так уже, готов.
— Дебилы, — Квинта пошёл снова к пленнику, пнув одного из замешкавшихся фраксьонов. Бьякуя лежал на полу, уткнувшись лицом в основание колонны, к который был пристёгнут. Под ним медленно собирались многочисленные ручейки крови, тело оказалось изодранным буквально в клочья. Нойтора плюнул и поднял кнут, прикинул его на руке. Заэль присел на корточки и приложил пальцы к шее пленника сбоку, прощупывая пульс. Поднял глаза на Джиругу и покачал головой:
— Не стоит. Убьёшь, а он мне ещё нужен.
— Ладно, — неожиданно легко согласился Квинта, — тогда подлатай его. Приведи в чувство, и продолжим.
— Это не так быстро, — Заэль лукавил. В его распоряжении были препараты, которые могли заставить непосвящённых зайтись от восторга, но Гранц затаил обиду и не собирался рассекречивать свои изобретения.
— Так постарайся побыстрее, чёрт тебя побери.
— Ты не смеешь мне приказывать. Лучше забрать его в лабораторию.
— Нет. Латай тут, — Нойтора довольно скалился, щёлкая кнутом и время от времени огревая кого-то из фраксьонов, что вертелись вокруг.
— Хорошо. Но мне нужно несколько часов, — сдался Заэль.
— Это долго. Эй, полейте его водой!
От ведра холодной воды на голову Бьякуя дёрнулся и застонал, пытаясь открыть глаза. Как только сознание вернулось, он уже привычно закусил губу, оборвав стон.
— Ну что? Гордости поубавилось? Твоя задача — просто опуститься на колени перед Ками, и всё. А там посмотрим. Ну?
— Нет.
На спину опять обрушились удары, и Бьякуя испытал странное облегчение от того, что тело больше не в состоянии выдерживать боль – он с готовностью потерял сознание.
Заэль мягко попытался настоять на своём:
— Я забираю его.
— Ты будешь лечить его тут.
Нойтора снова бросил кнут на пол, развернулся и ушёл. Гранц тихо выругался и послал своих фраксьонов в лабораторию за необходимыми препаратами и инструментами. Ссориться с Нойторой не было особого желания, но не это его беспокоило. Скорее Октава досадовал, что в дело влезли Айзен и Гин.
— И дальше что? — Заэлю не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит голос, звучащий у самого уха.
— Что тебе надо, Гриммджоу? Ты ведь у нас не причастен.
— Подумаешь, — еле слышное мурлыканье над ухом заглушалось дурацким гомоном фраксьонов, которые тащили сюда всё, что могло пригодиться хозяину, — Гранц… Гин сказал «не убивать». Тебе нравится Нойтора?
— Не говори ерунды, — Заэль пытался нащупать нитеобразный ускользающий пульс пленника, стараясь понять, почему тот уходит так быстро. Гриммджоу наклонился, принюхиваясь, и так же тихо прошептал:
— У него обширное внутреннее кровотечение. Разрыв почки от удара, повреждение печени – интересно, как до печени добрались?
— Я не видел.
— Он умирает, Гранц. Нойтора попал, крепко попал, если ты не вылечишь этого шинигами.
Заэль счёл, что ему показалось, что Гримм подмигнул. Во всяком случае, Шестой Эспада независимо сунул руки в карманы и удалился, посвистывая сквозь зубы. Октава закусил губу, коротко улыбнулся и начал вкалывать один за другим препараты, которые практически не глядя выхватывал из принесённого фраксьонами ящика. Пленник с трудом открыл глаза и Заэль понадеялся, что этого больше никто не заметит. Красивые глаза, подёрнутые предсмертной дымкой, как стальной пепел в тумане. Искусанные губы шевельнулись, и Гранц наклонился, чтобы расслышать слова, искажённые мешающей цепочкой.
— Я не встану перед ним на колени.
Заэль вздохнул и спросил:
— Ты меня слышишь?
Серые глаза медленно закрылись и открылись, подтверждая «Слышу».
— Я тебя спрячу так, что они не найдут. Ты согласен?
— Нет.
— Глупец… Тебя просто убьют, бесславно, без чести.
— Я не хочу быть обязанным арранкару.
— Тебе придётся выбирать – если судить по тому, что я знаю об аристократах, твоя жизнь тебе не принадлежит. Она принадлежит дому Кучики.
На переговоры уходило слишком много сил. Бьякуя медленно проваливался в беспамятство, Заэль медлил с препаратами — тонизирующим не стоило злоупотреблять, сейчас организм пленника расходовал последние крохи.
— Я не принесу клятву верности, — наконец прошептал шинигами, открывая глаза.
— Я тоже, — парировал Заэль, — мы враги.
— Перемирие?
— Да.
— Я согласен, — Бьякуя закрыл глаза, окончательно выдохшись. Гранц напряжённо прикусил губу, пожалел, что они не в лаборатории, и начал быстро устраивать диверсию медицинского характера. Подложить свинью Нойторе — это был великолепный случай. Учёный медленно ввёл пленнику несколько видов модифицированных бактерий, которые должны были прекратить внутренние кровотечения и начать регенерацию тканей. Главное, что бы выдержало сердце, а времени нет, почти нет — Октава медлил, давая своему подопытному ещё пару секунд. А самое сложное — контролировать собственное лицо, чтобы оно не светилось такой дикой радостью, но Заэль недаром считал себя совершенством.
Убедившись, что бактерии принялись за работу, Гранц выждал ещё пару минут, проверил пульс пленника и выдохнул:
— Лотерея… поехали. Будет чудом, если ты выживешь после вот этого, с другой стороны…
Блеснул шприц, в вену ушла бесцветная жидкость. Бьякуя вздрогнул всем телом, захрипел и вытянулся, сердце остановилось. Гранц обеспокоенно приподнял его веки, проконтролировал зрачки и закончил фразу:
—… с другой стороны — я совершенство.
Он встал, собрал своё медицинское имущество и отослал фраксьонов в лабораторию. Как раз вовремя — в зал вернулся Нойтора. Квинте сразу не понравилось то, что он увидел:
— Гранц. В чём дело?
— Ни в чём, — Заэль равнодушно пожал плечами, — я не лечу покойников.
Джируга почувствовал, как по спине ползёт холодок. Гин сказал — не убивать. И нет никакого смысла в том, что после самого Квинты пленник был жив. Он должен был проследить, чтобы пленник остался жив. Должен был! Эспада молча испепелял глазами учёного, чувствуя банальный и низкий страх.
«Главное, чтобы сейчас не припёрся Гриммджоу. Этот ублюдок чувствует страх, он вообще слишком много чувствует, чёртов кот»
— Вот видишь, Ичимару, — раздался самоуверенный голос Джаггерджака, и Нойтора едва не взвыл от досады.
Эта блохастая дрянь не просто припёрлась — Секста умудрился тупо накапать Гину. Который сказал не убивать пленника. Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! Нойтора почувствовал, что где-то прокололся, взгляд зацепился за Октаву и тонкие губы растянулись в улыбке.
— Что случилось? — Ичимару если и рассматривал место происшествия, то этого заметить было практически невозможно.
— Случилось, — Нойтора пожал плечами, — шинигами – народ изнеженный, хлипкий. Они там, в обществе душ вообще как один ни на что не годятся. И учёный у нас ни на что не годится – не может остановить кровотечение.
— Гранц, ну как же так. Ты ведь учёный? — Гин казался искренне огорчённым. Заэль взвился от негодования:
— Я? Так это я виноват? А кто устроил тут аттракцион с ритуальным поимением пленника толпой отрепья? Тоже я?
— Да ладно, — встрял Гриммджоу, подошёл к неподвижному окровавленному телу и снова принюхался. На долю секунды в его глазах мелькнуло удивление, и Секста уставился бы на Гранца, задав ему сакраментальный вопрос «А чё это?» — но Заэль так разбушевался, что мог только ругаться и с ненавистью смотреть в единственный глаз Нойторы. Секста рявкнул, и Заэль замолк, вспомнив порядковые номера Эспады.
— Сказать по правде, то Октава тут не при чём, — Гримм сощурился, — судя по запаху крови, у него внутреннее кровотечение и многочисленные разрывы внутренних органов. С таким не живут — зверю-то поверьте.
Гранц похолодел. Если Гриммджоу и сейчас унюхал те же повреждения, значит, всё было напрасным, и пленник на самом деле умер. Вот так бездарно умер, и ничего нельзя сделать. Теперь придётся снова вылавливать кого-то, хотя он успел себе выстроить красивый ровный план эксперимента!
— Нойтора, — Ичимару не прекратил улыбаться, — Айзен-сама расстроится.
— Тьфу. Я знаю, — Джируга смирился с тем, что он влип, и быстрым шагом удалился, ругаясь сквозь зубы. Гин постоял над телом Кучики и торжественно произнёс:
— А всё же Квинта Эспада не прав. Там, в Обществе Душ, очень даже годятся — я уважал Кучики-тайчо. Вот даже в боги годятся — Айзен-сама тоже оттуда пришёл. И я тоже, и Тоусен. Кажется, Нойтора попал.
— Я могу исследовать тело? – мрачно спросил Гранц.
— Да хоть на органы разбирай, — кивнул Гин, — ему уже всё равно.
Ичимару вышел из зала, но не стал уходить, а просто остановился за углом, издевательски ухмыляясь. Он видел всю возню Заэля над пленником, и слышал их разговор. А теперь ему было интересно, причём тут Гриммджоу.
Сам же Секста Эспада, оставшись в компании Заэля и тела пленника, уходить никуда не торопился. Гранц со вздохом дождался, пока фраксьоны смотаются за носилками, отстегнул цепь и распорядился переложить тело на носилки. Гриммджоу неожиданно принялся руководить:
— Куда на спину? На живот клади, тупая бестолочь.
— Да какая разница уже?
— Заэль, не будь лохом. Кто из нас учёный?
Гранц махнул рукой, стараясь сообразить, что неправильно вколол, раз пленник всё же умер. Гриммджоу закатил глаза и сжал пальцами тонкое запястье Октавы так, что захрустели косточки.
— Ты с ума сошёл, ты меня покалечишь!
— Да я тебе вообще голову оторву, придурок очкастый, — зарычал Гриммджоу, дёргая к себе Заэля и буркнул ему в ухо, — поторопись. Сдохнет. Хотя печёнка уже целая.
Октава тихо ойкнул и пошёл следом за фраксьонами, стараясь их не подгонять, чтобы не навредить шинигами больше, чем уже имелось. По дороге он старался понять, кто кого сейчас поимел. То ли в положении нижнего оказался Нойтора, которому Айзен задаст. То ли сам Заэль, который оказался заложником Гриммджоу, который теперь знает почти всё. Единственное, чего точно не знал Заэль, так это того, что сейчас где-то сзади задыхается в припадке дикого беззвучного хохота Ичимару Гин, который во что бы то ни стало хотел досмотреть это шоу. Настолько хотел, что даже решил не ставить в известность Айзена.
— — —
В лаборатории Заэль предпочёл сделать вид, что никакого наглого кота у него за спиной нет, но получалось это неважно. Хотя Гриммджоу и делал вид, что он очень скромный и его вообще тут нет, не заметить наглеца, который наслаждается контролем над ситуацией просто невозможно. Гранц занимался обычной реанимационной рутиной — капельницы, ударные дозы препаратов собственного изготовления. Кожу можно особо не трогать — это всё потом, сейчас главное вернуть образец к исходному состоянию, и заниматься собственными планами. В конце концов, развлечения Айзена и прочей компании отодвинули планы самого Октавы куда-то в обозримое будущее. Хорошо, что хотя бы обозримое. Сзади снова послышались мягкие движения и Заэль хмуро обернулся. Гриммджоу нагло скалился, играя маленькой ретортой, в которой плескалась кислота. Он ронял реторту, делал испуганные глаза и ловил над самым полом то на носок стопы, то с резким наклоном тела успевал цапнуть тонкое стекло кончиками пальцев.
— Гриммджоу, — недовольно начал отчитывать его Октава, — вот что ты делаешь? Разобьёшь, разольёшь, и не подумай, что мне есть дело до того, что ты заработаешь себе химический ожог… Я бы сам тебя в этой штуке искупал, но почему тебе нужно это делать именно тут?
— Мммр? Это всё, что ты хочешь спросить? — Джаггерджак пытался заставить реторту стоять на кончике указательного пальца. Стеклянный сосуд угрожающе покачивался.
Заэль не выдержал, подошёл и просто забрал у сумасшедшего Сексты опасную игрушку. Гриммджоу, ничуть не расстроившись, моментально схватил Заэля за руку, сильно сжимая его пальцы. Октава испуганно вдохнул, чувствуя, как пальцы Сексты стискиваются всё сильнее и сильнее, заставляя его самого сдавливать хрупкое стекло. Он инстинктивно вжал голову в плечи, глядя на торжествующий оскал Гриммджоу, зная, что вот-вот стекло в руке не выдержит и реторта будет раздавлена. И хотя на самом деле — не смертельно, но больно, очень больно получить в ладонь множество осколков, сдобрённых кислотой.
— Гримм, отпусти, — Заэль старался говорить тихо и спокойно, но глаза выдавали испуг, и Секста довольно ухмыльнулся.
— Страшно?
— Страшно, очень, — Гранц снова рассердился, но ведь знал, что Джаггерджак любит, чтобы его считали сильнейшим. Так что теперь ему снова понадобилась пилюля поклонения. Даже нет, поклонение требовалось Айзену, а Гриммджоу нуждался в несколько другом ракурсе этого лакомства. Что же, Заэль вполне мог ему это выдать, даже если считал по-другому:
— Ты раздавишь мне руку, — Октава слабо трепыхнулся, даже немного переигрывая. Хватка слегка ослабла, и можно было вздохнуть с облегчением. Какое-то время Джаггерджак ещё поигрался, сжимая пальцы и заставляя Заэля испуганно ахать, награждая Сексту красноречивыми взглядами в стиле «О, мой король, как сильна ваша длань, я перед вами трепещу». Наконец, Гриммджоу выпустил Гранца и фыркнул:
— Ведь знаю, что врёшь, паскудник… И всё равно приятно, когда ты делаешь вид, что боишься меня.
— Но я на самом деле тебя боюсь, — суховато ответил Заэль, убирая кислоту от греха подальше, — а ты бы не испугался, увидев сумасшедшего с ядерной боеголовкой в роли мячика? Никогда не знаешь, куда кинет.
— Да, я совершенно непредсказуемый, — Гриммджоу по-хозяйски разлёгся на узкой кушетке, поёрзал, недовольно отметив, что не удобно, и покровительственно оскалился, — Ну что у тебя там? Жить будет твоё приобретение?
— Будет, гарантированно будет.
— А спасибо мне? – Секста прищурился и лениво зевнул.
— А тебе от меня не спасибо нужно, ведь так, Король? — Заэль специально употребил титул, к которому Гриммджоу был неравнодушен.
Джаггерджак так же лениво поманил его к себе и подвинулся, приподнимаясь на локтях. Гранц сел, преувеличено трагично вздохнув, когда на колени опустилась голова наглого кота. Секста проникновенно пощурился, когда в волосы скользнули тонкие пальцы учёного и начали мягко поглаживать.
— Своё спасибо можешь засунуть себе, куда больше понравится, Гранц. Я вот заставлю тебя платить за молчание. Например, по три часа в день вот так сидеть и гладить… А? А то уж больно хорошо.
Заэль рассмеялся — это звучало слишком невинно, чтобы верить. Судя по улыбочке Сексты, их высокоблагородие изволило шутить. И получилось же у подонка.
«Надо признать, у очаровательного подонка… Чёрт бы тебя побрал, котяра»
— — —
Сколько прошло времени — Бьякуя не осознавал. Он лежал на животе, не слишком бережно пристёгнутый к столу, и предпочитал не открывать глаза, просто медленно пробуя силы — но оторвать руки или ноги от жёсткой поверхности не мог. Заэль позаботился о том, чтобы пленник не устраивал демонстрации силы, равно как и о том, чтобы его не беспокоили нежелательные визитёры. Гриммджоу появлялся пару раз, словно между прочим, спрашивал:
— Не сдох?
Гранц недовольно ворчал, что это не его чёртово дело, но хватало беглого взгляда, чтобы понять — тайчо выздоравливает. Кожа на спине восстанавливалась, и от этого отчаянно чесалась. Опутанный проводами и трубками Бьякуя только раз приоткрыл глаза, насчитал несколько иголок и электродов на руке и предпочёл не смотреть. Только однажды злобно процедил сквозь зубы:
— Руки прочь и убирайтесь.
Такую реакцию вызвало чьё-то прикосновение к волосам и попытка причесать его. Взглядом неизвестного парикмахера Бьякуя не удостоил, только услышал, как кто-то вздохнул с жалобными нотками и молча удалился.
«Странно. Кому какое дело, и с чего вдруг такие телячьи нежности?»
Как бы ни хотелось и дальше отмалчиваться, но не мог же он безропотно лежать и дальше, тем более что в самой позе было что-то до такой степени унизительное, что тянуло скрипнуть зубами, с остервенением сжимая челюсти.
— Ну, что у нас сегодня? — голос Гранца звучал обыденно. Бьякуя предполагал, что разговаривает он не с ним, а со своими приборами, снимая неизвестные показатели. Но на этот раз решил отозваться:
— Развяжи меня.
— Зачем? Мне так спокойнее. Хотя всё равно придётся отвязывать. Если честно, то всё равно придётся, но я предпочёл бы позже, чем раньше.
Голос Заэля звучал отстранённо — так говорят, когда читают интересную книгу, и в этот момент кто-то лезет с неуместными просьбами. Бьякуя мог бы сказать, что практически не чувствует собственного тела, кроме дикого зуда регенерирующей кожи на спине. Мог бы. Но только упрямо сжал губы.
Так прошли ещё сутки, когда, наконец, Заэль не решил, что теперь показаний ему достаточно. Улыбаясь, как будто предвкушая невероятный сюрприз, Гранц дал знак фраксьонам отвязать освобождённого от трубок и проводов пациента. Как бы Бьякуя не хотел встать спокойно и с достоинством, у него не получилось. За долгое время в неподвижном состоянии он, кажется, несколько подрастерял навыки движения. Но со стола сполз, и стоял на подгибающихся ногах, цепляясь за стол. Обратить внимание на наготу ему и в голову не пришло.
Октава оценивающе осмотрел его, неодобрительно цокнув языком при виде блестящих розоватых пятен на груди и на бёдрах подопытного.
— Пролежни. Но это ничего — пройдут. Самое главное — параметры начали меняться согласно плану метаморфозы.
— То есть? — высокомерно уронил Кучики. Несмотря на плачевное физическое состояние, он по-прежнему оставался самим собой, а не просто подопытным кроликом.
— Я бы не объяснял, но придётся. Видишь ли… Ты ведь откажешься сотрудничать, верно? Поэтому я позаботился о твоей лояльности.
Заэль растянул губы в сладкой самодовольной улыбке и протянул ему руку изящным жестом уверенного в себе красивого существа. Бьякуя спокойно проигнорировал руку, коротко зыркнув куда-то в сторону. Гранц расценил взгляд по-своему и снисходительно засмеялся:
— Тебе не стоит заботиться об одежде, тут никого нет. Кроме фраксьон. Но это и есть никто, поэтому — не беспокойся. Идём.
Каждый шаг, казалось, заставит тело сломаться в нескольких частях и рухнуть на пол. Отвыкшие напрягаться мышцы судорожно дёргались в усилии удержать тело — вертикально, спину — прямо, лицо — спокойно. Судя по понимающей усмешке Заэля, ему удавалось. Октава же гадал, на сколько хватит упрямства и самообладания у этого полуживого шинигами, который и без того не отличался большим весом, а сейчас потерял значительное количество килограммов.
В стеклянных шкафчиках отражалось похудевшее тело с опавшими мускулами, лицо с резко обозначившимися скулами, волосы, свободно распущенные по плечам. Кенсейкан пропал, Гранц полагал, что его умыкнул кто-то из вороватых фраксьон. Сам Бьякуя не обратил внимания на пропажу, занятый только тем, чтобы не упасть. Несколько десятков шагов по пустынному коридору дались нелегко, камень приятно холодил босые ноги — это были ощущения живого человека, и Кучики постепенно приспособился под новые особенности собственного тела: рывком напрячь мышцы, чтобы не дёргаться болезненно от следующего шага, не разжимать зубы, чтобы не подёргивались мышцы лица. Поэтому в обширную комнату, погружённую в полумрак, Бьякуя вошёл, не осматриваясь. Обратил внимание на решётку он только после того, как Заэль попросил его посмотреть.
Колени начала сводить новая слабость — тонкая фигурка по ту сторону решётки показалась слишком знакомой. Держать каменное выражение лица удавалось, не смотря ни на что.
Гранц подошёл ближе к решётке и спокойно приказал:
— Подними голову.
Худенькие плечи сжались, темноволосая голова поднялась и большие замученные глаза отрешённо скользнули по лицу Заэля, потом Кучики. В глазах промелькнуло узнавание и слабый шёпот ударил Бьякую наотмашь по нервам:
— Нии-сама…
— Рукия.
— Твоя… сестра, ведь так? Я рад, что не ошибся, теперь… — договорить Заэль не успел, Бьякуя толкнул его к стене, сам теряя равновесие, поэтому с размаху придавил Октаву к камню. Пальцы тайчо быстро и точно сомкнулись на горле учёного, но голос остался по-прежнему спокойным:
— Её отпустишь. Понял?
Из-за решётки жалобно вскрикнула Рукия:
— Нии-сама!
В ответ на это слово пальцы Бьякуи судорожно сжались ещё сильнее на шее Заэля. Гранц осторожно сглотнул, и на его губах снова заиграла улыбка:
— Ты слишком слаб сейчас, — голос арранкара звучал глуховато и похрипывал, но насмешки это не скрывало, — кто ж так душит? Сейчас ты не справишься даже с самым слабым из моих фраксьон.
— Отпустишь, — ледяным голосом проговорил Бьякуя. На самом деле он уже просто держался за Гранца, чтобы не упасть, и теперь самостоятельно разжать пальцы уже просто не смог бы.
— Отпущу, — неожиданно легко согласился Заэль, даже не делая попыток освободить шею от захвата, — и даже живой и здоровой. И даже не отдам её Нойторе. Ты ведь помнишь Нойтору? Если ты будешь подчиняться.
— Никогда.
И, тем не менее, учёный засмеялся. Потому что непримиримый огонь в глазах Кучики стал гаснуть, на него наваливалась усталость.
— Скажи «да», Бьякуя, — поддразнил его Заэль, наслаждаясь ситуацией. Рукия тихо заплакала, и выкрикнула:
— Не соглашайся!
— Скажи «да».
— Нет, — тихо, но ожесточённо прорычал Кучики.
Гранц насмешливо посмотрел через плечо обессилевшего пленника в сапфировые презрительные глаза Гриммджоу, который неслышно подкрался поближе и снова повторил:
— Скажи «да, я даю слово, что буду подчиняться тебе, Заэль».
— Нет.
Гриммджоу покачал головой, не вмешиваясь. Он был зрителем, и не более того.
Заэль спокойно позволил Бьякуе потерять последние силы на эту вспышку ярости и сползти на пол. Не сильно пихнул ногой, проверяя, в сознании ли его добыча и повторил, но уже жёстче:
— Скажи.
С пола еле слышно донеслось:
— Да.
— Полностью.
Молчание.
— Допускаю, что ты просто не можешь себя заставить повторить. Итак — да, ты будешь подчиняться мне и даёшь слово?
— Да.
— Тогда твоя сестра в безопасности до тех пор, пока ты послушен мне. И ещё — не пытайся покончить с собой. Ты нужен мне живым. Ты ещё в сознании?
— Да…
Гриммджоу скривился, как от зубной боли, и мягко отступил в темноту. Заэль поманил к себе фраксьон и указал на тело у ног:
— Отнесите в подготовленную для него комнату. Закрыть, стеречь. Поле активировать, нам его кидо ни к чему. Но — кормить, ухаживать. Ему придётся выздороветь перед следующим этапом.
— Я пойду сам.
Бьякуя с трудом встал — от мысли, что кто-то к нему посмеет прикоснуться, тайчо просто передёргивало.
— Ты обещаешь, что её никто не тронет?
— Мне дорог мой эксперимент, а значит нужно твоё подчинение. Я обещаю, что с её головы не упадёт ни волоса, никто не обидит и не увидит, кроме меня и ещё нескольких.
— Гин?
— Нет.
Кучики кивнул и медленно пошёл за фраксьон.
Когда шаги в коридоре стихли, Заэль спокойно открыл решётку, Рукия перестала плакать и деловито снимала с себя цепи, с надеждой поглядывая на Октаву.
— Умница, — Заэль потрепал её по голове, как собаку, — хватит, снимай это.
Парик и обрывки кожи упали на пол, перед Гранцем, подобострастно вытянувшись, стояла одна из его фраксьон.
— Смотрю я на тебя, Заэль, и меня тошнит, — недовольно фыркнул Гриммджоу, — так бы и врезал.
Секста снова появился из-за угла и теперь недовольно кривил губы.
— Ну уж, тошнит прямо. Тебя полечить что ли? — Гранц снова потрепал фраксьон по макушке и отпустил, — иллюзии… Эта малышка прекрасно имитирует то, что необходимо. Ей волю дай, мозги ложкой вычерпает, а Кучики она только слегка отхлебнула. Чем ты недоволен, Джаггерджак?
— Не люблю я интриги, развели тут кружева, — Гримм фыркнул и передразнил, — скажи да, скажи да – как жених перед алтарём.
— Ты не так уж и далёк от истины, — парировал Заэль, — да вот только мозг топором не оперируют.
— Снова умничаешь?
— Был бы рад, если бы ты понял, — Октава самодовольно улыбнулся, — грубая сила и кулаками помахать – это не мой стиль. Гриммджоу — гриммджово, а мне — моё.
Джаггерджак засмеялся, сравнение понравилось.
— Ладно, мне интересно, что ты задумал.
Секста фамильярно хлопнул Гранца по плечу и пихнул локтем в бок. В ответ Заэль только заносчиво посмотрел на него, как на своего фраксьона, чем вызвал новый приступ смеха.
— Ладно, смотри-ка, как ты уже загордился. Прямо футы-нуты, слова не скажи, — Гримм оскалил зубы в улыбке и добавил, — а всё же ты гнида. Развёл иллюзии – у Айзена нахватался, что ли?
— Да иди ты в задницу, Джаггерджак, — обиделся Октава и быстрым шагом отправился в лабораторию.
Гриммджоу пофыркал и пошёл своей дорогой.
Высоко под потолком скрипнула балка, и на пол неслышно спрыгнул Ичимару.
— Ах, какая драма… — Гин преувеличенно покачал головой, обворожительно улыбаясь в пустоту, — но какой способный мальчик, у самого Айзена нахватался! Растёт Заэль, прямо уследить не успеваю.
Публики не было, а то Гин может ещё какое-то время потратил бы на остроумные высказывания. Приходилось веселиться в одиночестве, но хитрый альбинос не собирался лишаться развлечения.
@темы: мой творьё, а тайчо молчит и улыбается, ты скажи мне, тайчо, чё те надо, чё те надо?, Перлы перлистые, Блич, Моё самолюбование
-
-
22.11.2009 в 08:24кстати нашлось тут случайно...
-
-
22.11.2009 в 08:29Какая жуткая картинка О_О
-
-
22.11.2009 в 11:13А я самый главный доставала автора по части проды и дальнейших подробностей ^^
А размер фика - желательно супер макси)) такой есть?
РS: Натан
-
-
23.11.2009 в 09:41Есть мега-макси))))) такое пишется годааами)))))))))
-
-
24.11.2009 в 08:05Автор не нужно годами О_О
ваши читатели не выдержат такой изощренной пытки)
-
-
24.11.2009 в 08:27KageJoshi
))) изощрённые пытки — наше всё))
-
-
24.11.2009 в 22:38Мы грудью встанем на твою защиту если что))